«Для сапёра не кончается война...»

Есть люди незрячие, а есть и слепые,
Почувствуйте разницу в них, дорогие.

Зинаида Толстухина («Незрячие, но не слепые»)

Когда мы въехали в село Мадаташен Аскеранского района, сразу увидели большой каменный дом, где живёт семья Артёма Багдасаряна. Во дворе дома была девочка лет 10, рядом находился крупный молодой мужчина в тёмных очках. Мы поняли, что это Артём – хозяин. Поздоровавшись с ним, мы поднялись по железной крутой лестнице (6 ступенек). Я хотел помочь Артёму, но он отказался, и сам, медленно, ногой щупая ступеньки, держась за перила, поднялся...

Мы сели на балконе, на стульях, друг против друга. Я рассматривал Артёма: правильные черты лица, лоб в шрамах, большие тёмные очки закрывали глаза... Молодая женщина славянской национальности, с виду похожая на подростка, начала готовить нам чай. Две девочки незаметно рассматривали меня, диктофон у меня в руках...

Артёму скоро будет сорок лет, после смерти отца (март 2011г.) и матери (декабрь 2011 г.), он стал хозяином этого большого, недостроенного дома. Фактически дом стоит, крыша не позволяет дождю проникнуть в комнаты, но во всех комнатах не было дерева – пол, стены, потолок были бетонными. Было ощущение, что находишься в бетонном аквариуме. Как потом я понял из разговора с Артёмом, отец его не успел достроить до конца этот дом, а у Артёма уже нет этой возможности...

Ему было неполных 14 лет, когда произошла Сумгаитская трагедия (конец февраля 1988г., ред. АВ).. Жили они в пос.Хутор в Баку, где компактно проживали армяне. Когда в Баку начались митинги, демонстрации против армянского населения, в посёлке образовались отряды самообороны, которые дежурили по ночам. Хотя Артём был подростком, он помнит, что на Хуторе дежурили и военнослужащие Советской армии и, как он говорит, «если бы не они, Бог знает, что было бы с нами».

«Мой отец родом из Мадаташена и, когда встал вопрос, что нужно уезжать из Баку, отец настоял, чтобы мы поехали в Нагорный Карабах, в его село, и летом 1988 года мы были уже здесь. Мой старший брат тогда служил в Советской армии и в 1988 году, поступил в Горьковское высшее военное училище тыла, которое закончил в 1992 году. В Карабахе уже шли боевые действия и он добровольно приехал сюда, хотя направление получил в Подмосковье. Но это было потом...

Вначале мы жили в доме дедушки, но позже отец взял участок земли и начал строить большой дом. Из бакинского дома практически мы ничего не смогли вывезти, нормально продать дом тоже не смогли. Через год, как мы переехали в Карабах, отец поехал в Баку, но в нашем доме уже жили азербайджанцы. Они дали отцу какую-то мизерную сумму за наш дом и оставленные вещи... В Баку я учился в русской школе, а в селе была армянская школа, поэтому у меня нет среднего образования. Работал я в колхозе, помогал отцу строить дом...», - говорит Артём, смотря куда-то в сторону.

Началась война, Мадаташен бомбили из Шуши, но больше пострадало с.Аветараноц (нынешнее названия с.Чанахчи, ред. АВ), которое, как бы своим «телом», прикрывал маленький Мадаташен, названный именем царского генерал-лейтенанта, героем Великой Отечественной войны 1812 года Валериана Мадатова. .

В 1992 году Артёму было 18 лет и он получил повестку из военкомата. Попал служить в сапёрный батальон. Шла война... В 1995 году, во время разминирования территории около села Вардадзор Аскеранского района (нынешнее название с.Пирджамал, ред.АВ), Артём подорвался на противопехотной мине. Потом было долгое лечение в Ереване, но врачи спасти глаза не смогли... На мой вопрос, что война тогда была закончена, он сказал: «Для сапёра не кончается война...».

Брат Артёма служил в Армии обороны Нагорного Карабаха, сестра к тому времени вышла замуж, обзавелась семьёй. В 2001 году, тётя Артёма, проживающая в России, привезла в Карабах русскую девушку Римму, тоже бакинку, сестру своей невестки и познакомила их. Римма осталась жить у Артёма, они поженились.

Римма, невысокая, худенькая женщина, жила в России. От рождения, она, практически глухая, плохо разговаривает, но то, как она двигалась, как нас угощала, в ней чувствовалась хозяйка этого большого, пусть и недостроенного дома. Родила Римма Артёму двух красавиц дочерей – Ирину 13 лет и Аннушку 10 лет. Дети учатся очень хорошо в сельской школе, на радость родителям.. Но, как сетуют Артём и Римма, никто из них не может помогать детишкам в решении домашних заданий...

Далее, я узнал от Артёма, особой помощи от государства нет. Как он сказал:«Иногда, в день независимости НКР 2 сентября, также, на день Победы 9 мая, от Союза ветеранов Карабаха получаю по 10000 драм, а иногда от 30 тыс. драм до 50 тыс. драм ($1 – 476 драм). Пенсия у меня 90000 драм, у супруги – 26000. Вот, на эти деньги мы и живём.

От села помощи нет, за дрова, свет, газ, налоги и пр. я плачу сам, льгот нет. Огород и всё хозяйство ведёт супруга, ей помогают дети. Есть у нас корова, куры. Когда надо, прошу друзей, односельчан, стараюсь оплатить им. Труднее зимой, потому что дома у нас почти везде бетон, трудно отапливать, нужно много дров. Вот, на дрова, их распилку и пр. нужно около 90000 драм...», - спокойно, не торопясь, не жалуясь говорит Артём.

Сидим, пьём чай, я начал говорить с детьми Артёма: в каком классе и как они учатся, какие предметы им нравятся, помогают ли они родителям. Немного поговорил и Риммой, которая, по моей просьбе показала комнаты. как я потом понял, она по движениям губ понимала, речь и отвечала...

Артём сидел на стуле, не торопясь пил чай, голос ровный, спокойный, много знает, как я понял, информацию он черпает из телевидения. Поговорили мы и о международной политике, Карабахе, его будущем. Мне было интересно, что думает о своём будущем, о будущем своих детей, своего края, человек, потерявший на войне зрение, ставший инвалидом на всю оставшуюся жизнь. «В Карабахе всё будет хорошо, что, зря столько ребят погибло? Карабах стратегически связан с Россией и армяне будут здесь жить... Я нашу судьбу связываю с Россией, по-другому никак. Но надо понять, что и Россия тоже нуждается в нас, т.к. прикрывает свою задницу на Кавказе с помощью Армении и Карабаха», - улыбаясь произносит Артём.

Пришло время прощаться, но, честно говоря, не хотелось уходить – на улице была страшная жара, а на балконе было прохладно, внизу текла речка, рядом лес, да и от Артёма, его семьи исходила положительная аура.

В который раз, разговаривая с людьми, потерявших на войне здоровье, удивляюсь их спокойствию, тому, что они не плачут, не жалуются на судьбу, не допускают в отношении себя жалость.. Также, в их разговоре нет дикой злобы в отношении тех, кто с ними это сделал, нет алчности, лицемерия...

Сразу вспоминаются нытики, у которых физически всё в порядке, но они вечно недовольны. Понимаешь, что эта категория людей – духовные инвалиды, они по жизни СЛЕПЫЕ...

Недавно услышал мнение, что все эти истории о жизни беженцев похожи, что они «приелись» читателям, но я с этим в корне не согласен. Разве могут быть звёзды похожими? Разве судьбы людей, пострадавших от войн похожие? Нет, это только видимость. Они, эти люди, как звёзды, разные, только светят они не на небе, а на земле, каждый в отдельности, светят ярко, очень ярко...

Материал подготовлен при содействии International Alert в рамках проекта «Неуслышанные голоса», финансируемого Фондом Предотвращения конфликтов, содействия стабильности и безопасности Великобритании. Содержание является ответственностью журналистов и не обязательно отражает точку зрения организации International Alert и наших доноров.

Дом Багдасарянов.