Государство как кровник

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Я смотрю пленку про освобождение заложницы. Мужик в камуфляже остервенело пинает автоматом какую-то утварь. Кровь в ванной. Похитителей - троих бородатых чеченцев - выстраивают у стены автоматами и зуботычинами.

В кадре - восемнадцатилетняя девушка с замотанной рукой: ей отрезали мизинец. Девушка рыдает. То, через что она прошла, никому не пожелаешь: издевательства, изнасилование, нечеловеческое унижение. Когда отец получил по почте бандероль с мизинцем дочери, у него случился инфаркт.

Кадры меняются: один из чеченцев показывает место, где они убили сообщника-аварца. Аварец украл девушку и продал ее в Чечню, а когда соседи сказали милиции, что он терся возле девушки, бросился к покупателям. Покупатели обвинили его в предательстве, убили и забрали деньги обратно.

Чеченца допрашивает молодой крепкий парень с автоматом в одной руке и "Макаровым" в другой. Когда похититель запинается, парень подгоняет его ударами "Макарова" по виску.

Организатор операции - Хаттаб.

Молодой бородатый парень, допрашивающий похитителя, - Газимагомед Гаирбеков. 23-летний аварец Газимагомед единственный откликнулся на беду своего односельчанина. Милиция отказалась возбуждать дело по факту похищения 18-летней Заиры Курамагомедовой. В Чечне-де война. Газимагомед поехал в Чечню, отбил девушку и схватил бандитов. Бесплатно.

Спустя 6 лет Газимагомед Гаирбеков получит за освобождение Заиры 2 года и 6 месяцев.

Ах да: на пленке есть еще один персонаж - Шамиль Басаев. Он появляется потом, когда Хаттаб и Гаирбеков передают Заиру отцу. Мужчины сидят в каком-то дворике, и Шамиль поучает старика, что по шариату Заиру надо было отдавать сразу замуж, а не в институт. Тогда бы и беды не случилось. Кстати: на пленке освободители ни разу не притрагиваются к рыдающей девушке, сразу закутавшейся в хиджаб. Нельзя. Харам.

Братьев Гаирбековых - Газимагомеда и Магомеда - арестовали в марте прошлого года за покушение на председателя Пенсионного фонда Дагестана Амучи Амутинова. Амутинова взрывали два раза. Один раз - 3 ноября в Махачкале, другой раз - 18 февраля в Кизляре.

Первый раз разнесло бронированный "мерс" Амутинова. Второй раз - машину сопровождения и прохожих. Дом напротив посекло, как при бомбежке. Погибли трое, ранены семеро.

Гаирбековых взяли по распечаткам звонков. В течение недели обвиняемые созванивались друг с другом, и маршрут их, утверждало обвинение, сота в соту повторяет маршрут Амучи, за которым они следили.

Заказчиком покушений сам Амутинов прямо называет Гази Газиева - начальника местной железной дороги. Причина уважительная. Амутинов - лакец и Газиев - лакец. После смерти легендарного Надыра Хачилаева (того самого, который захватывал Дом правительства в Махачкале) оба претендовали на титул лидера лакского народа. Оба - члены команды только что ушедшего в отставку главы Дагестана Магомедали Магомедова.

Впрочем, несмотря на нечеловеческие пытки, через которые прошли братья Гаирбековы, они не назвали имени Газиева. Когда надо было что-то сказать (после таких пыток и бревно заговорит), хитрый Газимагомед показал, что хотел взорвать Амутинова в отместку за то, что тот убил его друга Надыра Хачилаева.

Любой в Дагестане скажет, что это неправда.

Хотя Амутинов враждовал с Хачилаевыми. Однажды даже пытался подраться на Госсовете, когда Надыр кинул в него бумажный шарик. Такая попытка требовала немалого мужества. Когда в начале 90-х чеченцы застрелили Адама Хачилаева (он подрался на чеченской свадьбе, и его расстреляли на обратной дороге), то в отместку перестреляли всю семью.

Хачилаевых тогда очень осуждали в Дагестане. Не за стрельбу, разумеется. Но там в доме была какая-то восьмидесятилетняя старушка, которая не подпадала под правила мести. Вот за эту старушку Хачилаевых очень осуждали.

Председатель Пенсионного фонда и начальник железной дороги - не единственные в команде власти, у которых не все хорошо друг с другом.

17 января самолет, вернувшийся из хаджа, встречали в аэропорту Махачкалы с СОБРом и БТРами. Брали не террориста - брали главу Кизилюртовского района Абдурахмана Гаджиева за покушение на главу Гергебильского района Махача Магомедова.

Махач Магомедов - вообще очень влиятельный человек в Кизилюртовском районе. Он собирал налоги в районе, причем еще до того, как стал главой местной налоговой инспекции. А когда Магомедов стал главой налоговой инспекции, район продолжал платить ему налоги.

В конце концов Магомедов стал главой Гергебильского района, а на Кизилюртовский он поставил своего друга Абдурахмана Гаджиева. Они очень дружили.

Однажды на Гаджиева было совершено покушение. Пуля прошла Гаджиеву через висок. "Я после этого поумнел", - хвалился Гаджиев.

После того как Гаджиев поумнел, собственность в районе понемногу перешла под контроль Гаджиева, а вскоре наступила пора перевыборов главы администрации.

В ходе перевыборов выяснилось, что у Гаджиева могут быть очень сильные политические соперники.

Одним соперником был человек, у которого было уже две кровные мести.

Другим соперником был человек, который однажды на глазах у всех приставил пистолет к виску своего знакомого и нажал на курок.

Третьим соперником был человек, из-за которого, как подозревал Гаджиев, он и поумнел.

Согласитесь, что при таком разнообразии политического расклада было очень трудно выиграть выборы и, к примеру, не поумнеть еще пару раз.

В общем, Гаджиев попросил помощи у Махача Магомедова и снова выиграл выборы. А потом они не поделили какого-то владельца гравийного карьера, и 12 декабря джип Махача был расстрелян в упор на въезде в Кизилюрт. Погиб племянник Магомедова. Гаджиев приехал на похороны в горы и плакал на груди друга.

Я сижу в кабинете одного из крупных местных бизнесменов. На стене - большой портрет имама Шамиля. На столе - портрет Путина, поменьше. Бизнесмен рассказывает о том, как он сидел в своем кабинете с владельцем гравийного карьера (бедняга тоже каким-то боком замешан в покушении), и тут к нему приехал Махач.

- Он говорит: "Отдай мне этого человека!", - возмущается мой собеседник. - Я ему говорю: ты горец или нет? Ты что, забыл наши обычаи? Этот человек мой гость, как я могу его отдать?

Вообще Большой Махач публично горевал, что менты замели киллера раньше него. "Я просил не вмешиваться, - сказал глава Гергебильского района, - но, к сожалению, мы живем в светском правовом государстве".

Амучи Амутинов по профессии строитель, а не каратист. И вообще у него недостаточно родственников, чтобы решать проблемы так, как это принято в Дагестане. Зато его брат и сын работают в ФСБ.

15 марта ФСБ арестовала братьев Гаирбековых, а 26 апреля сотни родичей Гаирбековых окружили здание ФСБ в Махачкале. Обычно, когда кто-то в Москве окружает здание ФСБ, туда приходит куча телекамер, потому что митингующие хотят услышать о себе в прессе.

В данном случае люди не хотели услышать о себе в прессе, а хотели разрешить конкретную проблему: Газимагомед Гаирбеков исчез из следственного изолятора. Как выяснилось, его вывезли в Чечню.

Видимо, местные опера боялись бить Газимагомеда. В Дагестане хорошо знают, за что убивают ментов. Это в Кремле считают, что ментов убивают только ваххабиты. В 6-м отделе МВД Дагестана было обыкновение пытать подозреваемых, и сотрудников 6-го отдела перестреляли, как куропаток. Короче, таблички "только для ваххабитов" на ментах нет. В Чечне Газимагомеда можно было пытать, сколько надо.

После того как толпа родственников окружила здание ФСБ в Махачкале, силовикам пришлось пойти на переговоры с родом Гаирбековых. Отец Газимагомеда встретился с главой МВД республики, ее прокурором и главой УФСБ. Те сообщили, что Газимагомеда увезли в Грозный, чтобы судить за издевательства над гражданами Чеченской Республики.

Тогда отец Газимагомеда, по его словам, спросил главу МВД: "Скажи, если бы у тебя украли дочь, насиловали и глумились, ты бы поступил так, как мой сын, или нет?".

"Твой сын поступил как мужчина", - ответил глава МВД.

Тогда Гаирбек Гаирбеков спросил прокурора: "Скажи, если бы у тебя украли дочь, как бы ты поступил?"

"Твой сын поступил как мужчина", - ответил прокурор.

Тогда Гаирбек спросил у главы УФСБ: "Скажи, если бы у тебя украли дочь, как бы ты поступил?"

"Твой сын поступил как мужчина", - ответил глава УФСБ.

"Почему же вы тогда отдали кассету в Чечню?" - спросил Гаирбек. "Ошибка вышла", - признали, по его словам, начальники.

Ошибка начальников обошлась Газимагомеду дорого. Когда отца в Ханкале пустили посмотреть на сына, в руках у Гаирбекова был пакет с передачей. Отец увидел сына издали и выронил пакет из рук: так сильно был избит Газимагомед.

А еще спустя некоторое время Гаирбеку позвонил адвокат-чеченец и сказал, что надо найти машину, чтобы перевезти тело сына, потому что тот умер под пытками. Отец нанял такси и поехал за трупом сына. Адвокат зашел в СИЗО и сообщил:

- Он еще дышит. Отпускай машину.

Другого брата, Магомеда, пытали в Махачкале. Сказали: "Подпиши протокол". Магомед попросил снять наручники, чтобы подписаться. Наручники сняли, а Магомед схватил со стола нож и резанул по запястью так, что долго еще не мог ничего подписывать.

Братья Гаирбековы - уроженцы глухого аварского села Кванада, отделенного от Махачкалы четырьмя сотнями километров гор и столькими же веками.

Покойный Надыр Хачилаев очень отличал Газимагомеда - за дух. Кстати, Газимагомед - хафиз, то есть знает наизусть Коран; в письме, которое передает мне его отец, - поразительная четкость формулировок и ни единой грамматической ошибки. "Я горжусь тем, что я сделал, - пишет Газимагомед. - И если, не дай бог, повторится подобное, я два раза не подумаю, как мне поступить".

Село Гимры, родина двух имамов - Гази-Магомеда и Шамиля, - отрезано от равнинного Дагестана трехкилометровым Гимринским тоннелем, пробитым в толще плавающих в облаках гор.

Сразу за тоннелем исчезают указатели, повествующие о мирских вещах: ограничении скорости или названии села. Кому надо, доедет. А если федеральный БТР или любопытствующий журналист перепутает дорогу, тем лучше. Впрочем, дорожные указатели есть: они зеленого цвета, и на них написаны имена Аллаха.

Вертикальные горы изрезаны террасами: на высоте, доступной скорее скалолазам, устроены крошечные сады. Уникальный климат позволяет выращивать лучшую в Дагестане хурму и абрикосы.

Едешь по дороге меж вертикальных гор и читаешь указатели из Корана.

В селе, к которому приезжаешь по дороге с зелеными указателями, нет неработающих, преступлений и милиции. Федеральные войска окружают Гимры раз в два-три месяца, но обычно не входят в село.

В начале января в горах возле села были блокированы восемь боевиков Омара Шейхулаева. Пятеро из них были гимринцы. Отцы их и родичи сидели на площади. Никто не плакал. Зачем? Все будет, как захочет Аллах.

Мы приезжаем в село без предварительного созвона: любой человек, который является авторитетом на равнине, здесь, в горах, - никто. Мои сопровождающие идут в мечеть на пятничную молитву, я остаюсь на площади, где возле меня быстро скапливается небольшая толпа. Вещи свои я бросаю в незапертой машине: здесь скорее украдут меня, чем мою сумку. Обсудив, чей я агент, ФСБ или ЦРУ, мужчины советуют мне поговорить с главой администрации села.

- А насколько он для вас авторитет? - спрашиваю я.

Мужчины удивлены.

- Если бы он не был авторитетом, он не был бы главой села, - объясняют мне элементарную истину.

Мы беседуем с имамом мечети (он же дибир села) и главой администрации в небольшой комнате, предназначенной для уроков ислама. Дибир села Гази-Магомед недоумевает, почему Гимры считаются ваххабитским селом.

- Я стараюсь идти по стопам имамов прошлого, - говорит он. - Они понимали больше меня. Я лишь сохраняю то, что говорили они.

И действительно: женщины в селе как ходили в платках, так и ходят. У башни Шамиля как делали зиярат, так и делают. (Кстати, с точки зрения чистого ваххабизма это "ширк" - идолопоклонничество.) Но самое удивительное, что в Гимрах нет ни одной новой мечети, которые в Махачкале строят через квартал. "Зачем, если старая мечеть имама Шамиля вмещает всех?" - говорит Гази-Магомед.

Глава администрации пытается убедить меня, что слухи о повсеместном распространении суда шариата в Гимрах сильно преувеличены. По его словам, жители села приходят сразу и к нему, Абдулле, и к имаму.

- Мы им объясняем, - говорит Абдулла, - по религии - так, а по светскому праву - так. Кому что выгодно, тот с тем и соглашается. - И, задумавшись, добавляет: - Но последнее слово за мной. У нас же светское государство.

Мысль о том, что правосудие отправляет суд, независимый как от имама, так и от главы администрации, гимринцам, похоже, в голову не приходит по уважительной причине: правосудие в судах на равнине найти труднее, чем девственницу в борделе.

Начальник угрозыска Буйнакского РОВД старший лейтенант Аскер Аскеров получил посмертно звание Героя России за бой в Гимринском тоннеле 29 мая. Аскер Аскеров ценой своей жизни предотвратил подрыв двадцатью семью фугасами тоннеля, Ирганайской ГЭС и затопление десятков сел. Матерые боевики, блокированные в тоннеле, смогли скрыться, а после боя у обочины и обнаружили те самые 27 фугасов.

Такова официальная версия смерти старлея Аскерова.

Еще в Махачкале мне рассказывают версию менее официальную. И куда менее героическую. Напомню: это всего лишь версия.

Жил-был сотрудник милиции, которого назначили на место другого сотрудника. Это случилось так внезапно, что первый сотрудник не сумел забрать из кабинета сбережения.

Вот немного погодя первый сотрудник пришел в кабинет за деньгами, денег уже не было. Мент обиделся и был бит. Он пришел второй раз, и его снова побили.

В третий раз наш мент пришел не один. На разборку приехал десяток машин. Началась драка. Одна машина - красная "десятка" - бросилась наутек. За ней бросилась белая "семерка". Из "семерки" палили, из "десятки" отстреливались.

Так они доехали до Гимринского тоннеля, и надобно ж было такому случиться, что в этот момент им навстречу попалась машина из Унцукульского райотдела. Пули попали в ментов, и те решили, что это теракт.

Согласитесь, что менты имели полное право так думать, потому что ментов взрывают очень часто. У боевиков это такой способ сдачи экзамена. Взорвал мента - получи членский билет.

В общем, менты решили, что на них снова сдают курсовую, свалились на обочину и вызвали подкрепление. К тому времени, когда подкрепление прибыло, "десятка" и "семерка" давно разбежались. А менты заехали в тоннель и увидели что-то в камуфляже.

И блокировали тоннель.

Я расспрашиваю осведомленных гимринцев об этой истории. После того как выясняется, что я сомневаюсь в подвиге милиции, спасшей от затопления Гимры, ледок тотального недоверия чуть подтаивает. Мало-помалу выясняются другие подробности инцидента.

Мне говорят, что блокированные в тоннеле были не совсем боевиками. Вроде бы один был боевик, другой был гимринец, к которому он попросился на ночевку. А третий - просто таксист, который и повез всю эту славную компанию из Буйнакска.

Когда их блокировали в тоннеле, гимринец успел выскочить с одного конца и позвонить друзьям. "Они были совсем неподалеку, - объясняют мне, - и у них был с собой ржавый автоматишко. Ну кто в наше время не имеет такой штуки?".

Эти, которые со ржавым автоматишкой, поднялись на наблюдательную площадку над южным порталом тоннеля и первым же выстрелом из автоматишки разнесли голову 25-летнему Аскеру Аскерову. Кроме ржавого автоматишки, у группы поддержки нашелся еще и ржавый гранатометишко: выстрел из него также попал в цель. После этого менты в тоннель не полезли, а пестрая компания, засевшая внутри, вкупе с таксистом вылезла через вентиляционные люки на гору и была такова.

А потом уже нашли 27 фугасов. Их всегда находят. Как раздолбают пятиэтажку под ноль, обязательно на пожарище всегда находят нетронутые ящики со взрывчаткой, предназначенной для взрыва президента, подрыва орбитальной станции или там затопления села Гимры.

Так что же, это были не боевики? - спросите вы. Не совсем. И это куда страшнее.

Проблема гор - не в пяти, десяти и даже сотне боевиков. Проблема гор - в парнях со "ржавым автоматишкой", которые мгновенно приходят на помощь родичу.

Можно зачистить боевиков. Нельзя зачистить народ. Народ, который не идет в райсуд, потому что в райсуде берут взятки, а идет в суд шариата.

Горы нельзя победить танками. Горы можно победить законом. Если в городах Дагестана перестанут брать взятки, горные села Дагестана снова станут частью республики. Но сама мысль о том, что для победы над экстремистами нужно не уничтожать экстремистов, а очищать власть, звучит чудовищной ересью и для Кремля, и для Махачкалы. Куда проще найти 27 фугасов.

Проблема села Гимры в том, что на вопрос проезжей журналистки: "А пользуется ли авторитетом глава администрации?" следует единодушный ответ: "Если б не пользовался, не был бы главой".

Я знаю, что это ваххабизм.

Только объясните мне, что такое тогда демократия?

Как я уже сказала, председатель Пенсионного фонда Амучи Амутинов и глава железной дороги Гази Газиев - оба члены команды главы Госсовета Магомедали Магомедова.

На практике это означало, что когда один из них для поднятия авторитета среди лакцев затевал какую-то тему (выборы в Новолакском районе, бучу вокруг прибрежной земли), то решать тему посылали другого.

Главу республики можно понять. Пусть лучше два члена команды стреляют друг в друга, чем один из них станет новым Хачилаевым. Никому не хочется, чтобы Дом правительства занимали каждую пятницу.

У Амучи Амутинова брат - полковник ФСБ. И вот Газимагомеда вывезли в Чечню, где Ленинский суд г. Грозного впаял ему 2,6 лет - за освобождение Заиры.

А у Гази Газиева друг - председатель Верховного суда. И вот 9 февраля Верховный суд вчистую оправдал всех обвиняемых: за недоказанностью.

Получилось очень удобно для власти: и склока публичная, и все в дураках, и никто - в лидерах. Кстати, председатель Верховного суда - троюродный брат Магомедали Магомедова.

Магомеда выпустили из клетки тут же. А Газимагомед остался сидеть - ну, за истязания граждан республики Чечня.

То есть получается, что для Хаттаба похитители Заиры были отморозками. А для российского суда - пострадавшими. Если бы эти ребята остались в живых, они бы еще показания давали на процессе.

Точки зрения России и Хаттаба опять не совпали.

Когда государство сталкивается с проблемой людей, которые со "ржавым автоматишкой" бросаются на помощь боевикам, или глав администраций, которые публично сожалеют о поимке милицией покушавшегося на них киллера, у государства есть два способа решить проблему.

Один очень прост. Ребята, это хорошо, что вы живете по заветам имама Шамиля и, вступая в бой, не думаете о последствиях. Но вы живете в Российском государстве. И буде вас поймают с автоматишкой, вам придется отвечать по его законам: не больше и не меньше. Если вас поймают за покушение на главу Пенсионного фонда, то проверят, покушались вы или нет. Но никто при этом не будет разбирать вас по частям.

Вариант второй: ребята, хотите жить по законам гор? Ну и живите. Любой из владельцев бронированных "мерсов" Дагестана способен решить свои проблемы без помощи закона.

Однако в Дагестане не происходит ни того, ни другого.

У вас брат - полковник ФСБ? ФСБ разберет на части предполагаемого киллера. У предполагаемого заказчика друг - глава Верховного суда? Суд оправдает всех, кого надо, и ни следствие, ни суд не будут иметь отношения ни к чему, кроме кровнородственных связей.

Я не знаю правды о покушении на Амутинова.

Мне очень бы хотелось сказать, что парень, способный вытаскивать заложниц из Грозного и знающий наизусть Коран, не может быть киллером. Но это, увы, не довод.

Мне очень бы хотелось сказать, что, если родичи в ФСБ ищут киллера, они непременно найдут настоящего. Но и это тоже не аксиома.

Я знаю только одно: когда государство из независимого арбитра превращается в наемного киллера, люди в ответ начинают мстить не только кровникам, но и самому государству. Когда государство становится кровником - это и называют потом ваххабизмом.

Юлия Латынина

Опубликовано 20 февраля 2006 года