"Теневая" экономика в жизни Северного Кавказа

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

В целом теневая экономика (ее нельзя полностью отождествлять с криминальным, т. е. противозаконным и преступным бизнесом) стала важным сектором экономики переходного периода на Северном Кавказе и в других районах России, а также во всех республиках бывшего СССР.

Некоторые экономисты даже оценивают ее как позитивный фактор ? некий буфер между старыми и новыми хозяйственными структурами, частично амортизирующий негативные социальные последствия трансформационного шока. Неформальная экономика, уходя от налогов, дает тем не менее вторую или даже третью часть занятости населения, подтягивая денежные доходы до необходимого уровня потребления.

Ситуацию на потребительском рынке региона обобщенно характеризует динамика показателей розничного товарооборота. В результате снижения реальных доходов населения в 1998г. объем розничного товарооборота почти повсеместно в стране снизился: в среднем по РФ ?на 4,5% (к уровню 1997г.), тогда как в 1997г. отмечался годовой прирост товарооборота розничной торговли в большинстве российских регионов. На этом фоне тем более удивляет тот факт, что в 6 из 9 регионов, входящих в СКЭР (кроме Чечни, по которой нет данных), розничный товарооборот вырос в Дагестане, Ингушетии, Северной Осетии, Кабардино-Балкарии, Ставропольском крае и Ростовской области, а снизился лишь в Адыгее, Карачаево-Черкесии и Краснодарском крае. Данные за 1-е полугодие 1999г. еще более наглядно подтверждают этот парадокс (табл. 8). В Дагестане при снижении реальных доходов населения на 24% товарооборот в розничной торговле вырос почти на 8%. В Ростовской области снижение доходов превысило 20% к аналогичному периоду предыдущего года, а падение объемов розничного товарооборота ? всего лишь 3%.

Этот факт можно объяснить только наличием у населения Северного Кавказа (безусловно, у определенной его части) теневых, т.е. не учтенных реальных доходов и, соответственно, накоплений. Именно эти средства в период кризиса могли быть израсходованы на покупку товаров и услуг.

Особенно большой разрыв в динамике реальных доходов и розничного товарооборота в рассматриваемый период отмечался в Дагестане, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии, Ростовской области.

На наличие достаточно масштабного сектора неформальной (теневой) экономики на Северном Кавказе указывают и отдельные статистические данные по промышленному производству. Так, по официальным источникам, в 1997г. промышленное производство снизилось во всех регионах СКЭР, кроме Карачаево-Черкесии, где был рост на 5,7%. В то же время, по расчетам Госкомстата России, объем промышленного производства с учетом неформальной деятельности возрос: в Дагестане на 2,5% (официально спад на 1,2%), в Ингушетии на 7,1% (официально спад на 25,6%), в Кабардино-Балкарии на 1,1%, в Карачаево-Черкесии на 9,9%, в Северной Осетии на 0,2% и в Ставропольском крае на 2,6%. Снизилось производство в промышленности только в Адыгее (-8%), Краснодарском крае (-9,2% против официальных данных в -13,6%) и Ростовской области (-6,9%).

Анализ "разрывов" между официальной и расчетной статистикой указывает на Северную Осетию, Ингушетию, Кабардино-Балкарию как на республики со значительной неформальной экономикой.

Для Северного Кавказа наличие неформального сектора экономики определяется еще и давними традициями - склонностью к предпринимательству, торговле, отходническим промыслам для содержания больших ceмей, стремлением к накопительству, высокому благосостоянию, приобретению имущества и предметов роскоши. Для жителей курортных зон, в т. ч. и этнических русских, типичным с советских времен является использование рентных доходов в личных целях (сдача в наем жилья, мест отдыха и др.).

Таким образом, теневая (неформальная) экономика существует на Северном Кавказе, с одной стороны, как следствие переходного периода реформ, несовершенности рыночных отношений и соответствующих им правовых форм, а с другой -- как продолжение местных традиций вторичной и третичной занятости, доходы от которой скрываются от официального налогообложения.

Все имеющиеся по теневой экономике открытые публикации носят разрозненный, фрагментарный характер, а приводимая в них статистика построена не на точном учете, а на косвенных оценках. Показателем развития теневого сектора может служить, например, заметный рост производства электроэнергии и ее потребления в тех или иных отраслях на фоне снижения или стагнации показателей роста продукции. Или, например, рост количества занятых в каком-то производстве на фоне официального "падения" самого производства может наводить на мысль о нелегально выпускаемой продукции. Официальная статистика в настоящее время не в состоянии отразить реальные масштабы и структуру теневого сектора. Тем не менее пристальный обзор республиканской прессы дает возможность обозначить главные отрасли теневого оборота на Северном Кавказе:

• нелицензированные (неразрешенные) производство нефтепродуктов и их продажа (Чечня, Ингушетия, Дагестан);
• неофициальная кустарная переработка морепродуктов (икры, тушек осетровых рыб) и реализация "даров Каспия" через подпольную торговую сеть в соседних регионах (Дагестан);
• нелицензированное производство винных и коньячных фальсификатов под известными торговыми марками из контрабандного спирта, а также массовое нелегальное производство и сбыт водки (Дагестан, Северная Осетия);
• массовый вывоз продовольствия из Дагестана в Азербайджан через практически открытый участок российско-азербайджанской границы; использование возможностей зоны экономического благоприятствования "Ингушетия" для ухода от налогов (фактический офшор в период 1995-1997 гг.);
• неучтенный экспорт через Новороссийский порт (Краснодарский край).

В Дагестане, по подсчетам экономистов, предельная доля теневого сектора экономической деятельности составляла в 1994г. около 67%, в 1995г. -- 73%, в 1996г. -- 77%. Основная величина теневого сектора республики приходится на нефтяной комплекс и продажу нефтепродуктов; газовый комплекс, топливное хозяйство (в силу больших дотаций на льготы населению по обеспечению топливом); производство и продажу винно-водочных изделий; рыбную промышленность; мукомольную и хлебобулочную отрасли пищевого комплекса; строительство. По оценкам дагестанских экономистов, размеры эмиссии денег, осуществляемой Дагестанским отделением Центробанка России, в 4-5 раз больше, чем в центральных областях. Важным показателем того, что в наличном обороте есть немалые суммы денег, служит величина объемов покупки валюты населением: доля затрат на ее приобретение из года в год растет. По официальным данным, жители республики тратят на это около 10% своих доходов. В одной только Махачкале действуют по меньшей мере 60-70 меняльных лавок, в которых без заполнения документов можно продать или купить валюту. В 1998г. номинальные доходы населения Дагестана выросли по сравнению с 1997г. на 5,5%, реальные доходы снизились на 5%, но расходы на покупку валюты за тот же период увеличились на 29,7%.

О том, что основная денежная масса, находящаяся в обороте, не поступает на банковские счета хозяйствующих субъектов, говорит то обстоятельство, что уже задолго до 31 декабря 1997г. -- срока прекращения хождения в стране денежных купюр старого образца -- большинство торговых предприятий республики, вопреки установленному порядку, прекратили их прием в качестве платежного средства. Следовательно, в отсутствие инкассации деньги оседают в карманах собственников предприятий. Среднемесячная покупка наличной валюты в Дагестане в 1998г. через обменные пункты составляла примерно 3 млн. дол. (около 60 млн. руб.) -- 27% месячного бюджета Республики Дагестан.

В Ингушетии, одной из типичных сельскохозяйственных республик СКЭР, в результате повсеместного упадка в животноводстве в последнее время остались без работы многие жители. Приспосабливаясь к трудностям, они нашли себе другие занятия: например, нефтяные месторождения подверглись массированной атаке кустарных производителей горючего. Сырьевой базой для кустарей служат и многочисленные линзы нефтепродуктов под землей, там, где раньше всюду потребляли или перерабатывали нефть. В Ингушетии, вдоль водостоков р. Сунжи, во многих дворах прорыты глубокие колодцы, в которых фильтруются и затем передаются на кустарную переработку углеводороды. Полученные таким образом нефтепродукты сбываются, и часто они --единственный источник существования для их обладателей.

В Северной Осетии в последние годы экономическая жизнь концентрируется в основном вокруг спиртоводочной промышленности. На начало 1998г. эта отрасль выпускала, по данным МВД РФ, каждые две из пяти бутылок водки, производимых в Российской Федерации. По информации налоговых служб республики, 2/3 от всего выпускаемого объема водки нелегально производится на легально действующих предприятиях. По данным Парламента Северной Осетии, "из 150 фирм, занимающихся водочным производством, и 7 заводов-производителей спирта, по отчетам, нет ни одного прибыльного... а значит, ни одно из этих предприятий не платит налог на прибыль".

В 1998г. в сфере производства алкогольной продукции выявлено 39 тяжких преступлений, изъято из незаконного оборота 232 т спирта. О присутствии на рынке республики значительных объемов нелегальной водки свидетельствуют такие данные: в декабре 1998г. сумма акцизов от продажи водки, поступившая в бюджет, составила 31,2 руб. в расчете на одного жителя, тогда как имеющиеся в Северной Осетии мощности позволяют обеспечить поступление акцизов в бюджет в размере не менее 578 руб. на одного чел.

В Чечне важной частью теневой экономики стали кустарные нефтепромыслы, где перерабатываются расхищаемая нефть и конденсат, т. е. техногенные нефтепродукты. Они накопились за многие десятилетия под г. Грозным и добываются из сотен вырытых колодцев глубиной 9-20 м. Власти борются с этим, но безуспешно.

Распространен и явно криминальный бизнес: его объекты -- оружие, наркотики, нефть, автомобили, похищение людей.

Теневая экономика -- это не только северокавказская проблема, как указывалось выше, но в этом регионе она приобрела большие масштабы и граничит с криминалом. Несмотря на широкое распространение "теневой" занятости, она лишь частично нивелирует крайне низкий уровень денежных доходов у основной массы населения, нередко не обеспеченной даже в пределах прожиточного минимума.