Суд по делу о создании НВФ в Ингушетии выслушал рассказ о пытках

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Подсудимые по делу о создании "орджоникидзевского джамаата" в Ингушетии заявили, что обвинение базируется на их показаниях, выбитых под пытками, а в деле отсутствуют потерпевшие.

"Кавказский узел" писал, что дело девяти жителей Ингушетии, которых обвинение считает членами группы боевиков "орджоникидзевский джамаат", рассматривается Северо-Кавказским окружным военным судом в Ростове-на-Дону с 15 августа. 26 декабря обвиняемые Лечи Гадамаури, Асхаб Албаков и Зелимхан Амриев заявили на процессе, что показания против себя и остальных фигурантов дела давали под пытками.

27 декабря в Северо-Кавказском окружном военном суде продолжился допрос подсудимых по делу "орджоникидзевского джамаата", передает корреспондент "Кавказского узла".

Были допрошены еще пятеро подсудимых. Они также заявили о пытках, с помощью которых силовики добывали у них признательные показания.

Первым дал показания подсудимый Тимур Матиев, который до своего ареста учился на втором курсе экономического факультета. Его следствие считает одним из членов НВФ.

Тимур Матиев рассказал, что 9 июня 2016 года в его дом ворвались вооруженные люди в масках, которые, как потом выяснилось, оказались сотрудниками правоохранительных органов. По словам подсудимого, силовики связали ему за спиной руки и положили в дверном проеме. Матиев указал, что, будучи обездвиженным, он не мог контролировать происходящий в его доме обыск.

"Я был в брюках с фальш-карманами, в которые мог влезть разве только спичечный коробок. Мне что-то круглое положили в один из них. Эта круглая вещь вывалилась, ее положили со мной рядом и сказали, что изъяли из брюк", - рассказал Матиев о том, откуда у него появилась граната.

Силовики утверждали, что Матиев возил одного из лидеров НВФ Хасана Хациева, интересовались, где он находится, и спрашивали, сколько схронов с оружием и наркотиками знает Матиев.

Матиев заявил, что у него нет автомобиля, управлять им он не умеет и к НВФ не причастен.

По словам Матиева, не получив нужных им ответов, сотрудники силовых органов подвергли его пыткам. На его голову надели пакет, били по голове, по почкам, а затем подключили электроаппарат и начали пытать током.

Как рассказал подсудимый, после пыток его отвезли в ИВС, затем в суд, где был оформлен арест. Из ИВС Тимура Матиева, согласно его показаниям, неоднократно вывозили и пытали током до тех пор, пока он не стал подписывать протоколы и участвовать в следственных действиях, например, опознаваниях неких схронов, которые силовики сами ему находили. По словам подсудимого, его заставили признаться в том, что он состоял в НВФ под руководством Лечи Гадамаури, хотя на самом деле он с ним даже не общался.

Матиев указал, что несколько раз он совместно с адвокатом пытался зафиксировать побои в ИВС, однако не встретил понимания у руководства изолятора, и его заявления были проигнорированы.

Илез Торчхоев рассказал о пытках

Показания подсудимого Илеза Торчхоева были аналогичны показаниям Матиева. Торчхоев рассказал, что во время ареста ему подкинули гранату.

Торчхоев рассказал суду, что сотрудники силовых органов хотели от него признаний в связях с Лечи Гадамаури и участии в НВФ. Когда Торчхоев отказался, его начали бить и пытать током.

В промежутках между пытками Торчхоева доставили в суд для формальной процедуры ареста, а затем повезли в Магас, где пытки продолжались. Не выдержав издевательств, Торчхоев подписал протоколы своих признательных показаний, не читая их.

По словам подсудимого, в Сунже он случайно увидел Тимура Матиева и Асхаба Албакова, которые выглядели изможденными и не могли передвигаться.

В суде Торчхоев отверг обвинения в участии в НВФ и заявил, что практически не общался с другими подсудимыми.

"Мы с вами гранаты покупали, задание от меня получали?" - спросил Торчхоева Гадамаури.

"Нет, такого не было", - ответил подсудимый.

Илез Цечоев заявил, что управлять автомобилем не умеет

Согласно показаниям двух других подсудимых, Илеза и Джохара Цечоевых, их арестовали 2 июня 2017 года в Старом Осколе, где они находились на заработках в качестве разнорабочих.

Они рассказали, что перед тем, как вывезти их в Ингушетию, силовики угрожали им смертью, пристегивали к батарее и заставляли копать яму для Джохара Цечоева, пообещав его убить.

3 июня братьев привезли в Магас, где силовики, по словам Цечоевых, подключили их к электроаппарату и с помощью пыток электричеством выбили признательные показания об их участии в НВФ.

В суде Илез и Джохар Цечоевы подтвердили, что они отказались от своих признательных показаний, данных на следствии. Илез Цечоев раскритиковал версию следствия, согласно которой он являлся водителем Лечи Гадамаури. Хотя Цечоев признал у себя наличие автомобиля, который отошел ему за долги от соседа, он указал судьям, что у него нет прав, и водить он не умеет.

Багаудин Опиев протокол обыска не подписал

Последним показания давал многодетный отец, 49-летний фермер Багаудин Опиев. Подсудимый произнес длинную речь, в которой указал на многочисленные нестыковки в версии следствия. Из его показаний следует, что 9 июня 2016 года в его дом наведались силовики, которые его арестовали, а также при обыске изъяли гранату, СВУ и наркотики.

Опиев сказал, что он добровольно выдал силовикам охотничий карабин и патроны к нему, и при этом заявил, что граната, СВУ и наркотики были ему подброшены. Подсудимый назвал нелогичной версию следствия о том, что он хранил гранаты и СВУ в комнате, где жили его малолетние дочки.

Опиев подчеркнул, что он не признал найденные правоохранителями предметы и не подписал протокол обыска. Смывы с них не делались, заявил подсудимый. Он также указал суду на то, что один из понятых по фамилии Мудаев не присутствовал при обыске, хотя он проходит сразу по двум следственным действиям 9 июня одновременно (согласно материалам дела, Мудаев в этот же день и в это же время фигурирует понятым при обыске в магазине духов у Лечи Гадамаури).

Подсудимый заявил, что его признательные показания на стадии следствия добыты силовиками с помощью пыток, однако не стал их подробно расписывать.

"Мне сломали ребра, раскрошили зубы. 4 июля 2016 года я пережил два сердечных приступа", - заявил подсудимый Опиев.

"Ребра неправильно срослись, травма до сих пор сохранилась, если сделать рентген, он подтвердит факты избиений", - добавил он.

Подсудимый подчеркнул, в СИЗО его лишали права на судмедэкспертизу, и он будет ее добиваться, согласно ст.196 УПК РФ (обязательное назначение судебной экспертизы).

Что касается участия в НВФ и его финансирования, то подсудимый отверг это обвинение. Он указал, что группа Гадамаури, согласно материалам дела, около двух лет находилась в разработке у спецслужб, однако они за все это время не добыли ни одного фото и видео участников группы вместе и не представили в суде ни одной прослушки, в которой они бы обсуждали какие-нибудь общие планы.

"В деле нет ни одного потерпевшего, все дело базируется на признательных показаниях самих подсудимых, выбитых под пытками", - посетовал Опиев.

Кроме того, подсудимый указал на серьезную разницу в возрасте с другими подсудимыми и подчеркнул, что у него ничего не может быть общего с этими парнями.

"Это дело шито белыми нитками!" - возмутился Опиев.

Опиев подчеркнул, что у него на иждивении находилось десять человек, поэтому лишних денег на финансирование боевиков у него просто не было. 15 тысяч рублей, которые он дал Гадамаури, Опиев считает не финансированием НВФ, а просто долгом, половину которого Гадамаури успел вернуть до своего ареста.

После допроса Опиева суд объявил перерыв до 10.30 мск 28 декабря. Акроман Бузуртанов отказался давать показания в суде.

Какие-либо комментарии от участников судебного процесса относительно слов подсудимых пока не поступали.