Мир - это и есть удар по терроризму

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Я представляю правозащитную и историко-просветительскую организацию. Но сегодня у нас конференция не правозащитная, вернее, не только правозащитная. И поэтому сегодня в своем выступлении я хочу коснуться не только аспекта ситуации с соблюдением прав человека в зоне конфликта, но обращусь и к другим аспектам проблемы. К тем аспектам, которых правозащитные организации обычно не касаются.

Так что же происходит в Чечне?

По-видимому, мирное урегулирование там уже произошло. Конфликт закончен. Во всяком случае, на это прямо указывают результаты переписи населения - 1 млн. 88 тыс. человек. Значит, план возвращения беженцев перевыполнен в несколько раз. Значит, обстановка в республике стабильна и безопасна - иначе люди не поедут. Но, чтобы получить такой результат, недостаточно даже возвратить в Чеченскую Республику всех бежавших оттуда в 90-е годы - не только чеченцев и ингушей, но также русских, армян и представителей иных невайнахских народов. Для такого итога потребовалось бы признать существенный прирост населения, несмотря на две войны и коллапс в социально-экономической сфере.

Абсурдность полученной цифры настолько очевидна, что министр по делам Чечни Владимир Елагин заявил о своем сомнении в ее точности: по его мнению, в Чечне проживает около 850 тысяч человек. Но откуда взялась эта цифра? Почему не 600 или 900 тысяч? Очевидно, что с потолка. Этот пример ярко продемонстрировал, что невозможно верить никакой официальной информации из зоны конфликта. Сказано -?провести перепись населения. Перепись была якобы проведена. Есть даже ее результаты.

Так же условно, якобы, осуществляется восстановление хозяйства Чечни.

Так же виртуально, якобы, уничтожаются отряды боевиков.

Мы как-то взялись просуммировать официальные сообщения о наиболее крупных потерях боевиков от действий федеральных сил за полгода - с сентября 2001 по февраль этого года. Получилось - 1200 человек. Если учесть, что в сентябре того года, по данным военных, численность активных участников незаконных вооруженных формирований составляла 1500 человек, то становилась очевидной полная, если не окончательная, победа федеральных сил в партизанской войне. В строю осталось не больше 300 боевиков. Но тут в марте военные источники в очередной раз сообщили, что численность активных участников незаконных вооруженных формирований составляет 1500 человек и лишь в Грозном скрывается то ли 200, то ли 600 боевиков.

Больше подобными подсчетами мы решили не заниматься за их полной бессмысленностью. Или другой пример. 2 января этого года пресс-центр УФСБ по Чеченской Республике сообщил, что в селе Цоцин-Юрт блокирован крупный отряд боевиков. Количеством около 100 человек. На следующий день заместитель начальника УФСБ по Чечне Александр Потапов сообщил "Интерфаксу", что боевики, закрепившиеся в Цоцин-Юрте, оказали ожесточенное сопротивление федеральным силам.. По версии помощника Президента РФ Ястржембского, "зачистка" Цоцин-Юрта была завершением длительной операции спецслужб - ГРУ и ФСБ. Спецслужбы на протяжении нескольких месяцев с помощью точечных спецопераций выдавливали боевиков из горных районов в Аргун, а оттуда - в Цоцин-Юрт, который специально "открыли" для боевиков. Когда же они зашли в село, ловушку захлопнули. Пустующие дома на окраине села, где засели боевики, расстреливали из пушек, пулеметов и огнеметов. "Развалины разбирают до сих пор". "Пока оттуда удалось извлечь 43 трупа?".

Мы побывали в Цоцин-Юрте через несколько дней после окончания "зачистки". В селе был сожжен один дом. Еще один имел следы пулеметного обстрела. И все. Никаких развалин, из-под которых извлекались трупы, не было. В селе были две локальные перестрелки. Убиты четыре или пять боевиков. То есть никакого серьезного боя, никакого выдавливания боевиков с гор - очередная полицейская операция. Причем операция эта сопровождалась страшными нарушениями прав мирных жителей, грабежами, исчезновениями и убийствами задержанных, избиениями и пытками.

Но, очевидно, что кто-то за уничтожение крупного отряда боевиков получил награды. Возникает вопрос - а какой информацией пользуется власть, определяя свой образ действий (и в военной, и политической областях) и в Чечне, и на всем Северном Кавказе? Если она опирается на подобную информацию, то эта проблема приобретает черты угрозы национальной безопасности нашей страны.

Ведь перед тем, как возникнуть в центре Москвы во главе отряда террористов, Мовсар Бараев был, судя по официальным сообщениям, дважды уничтожен в Чечне. В августе, отвечая на вопрос корреспондента "Красной звезды" о том, возможен ли прорыв боевиков из Грузии, командующий Объединенной группировкой войск генерал-лейтенант Сергей Макаров сказал следующее:

"Попытка возможна. Но чем быстрее они придут, тем меньше нервов я потрачу. Войска группировки готовы отразить любое вторжение".

Вторжение произошло в сентябре. На протяжении двух недель крупные отряды под командованием Гелаева продвигались по Северной Осетии. И затем прошли в Чечню с минимальными потерями.

В результате ситуация в Чечне претерпела сильные изменения - и в военном, и в политическом аспекте.

Очевидно, что федеральные силы не способны решить поставленную перед ними задачу - уничтожить боевиков в Чечне и не допустить прорыва их туда извне.

Но и противостоящая им сторона - боевики, сепаратисты, мятежники, партизаны - можно называть их по-разному, исходя из разных точек зрения. Так вот, они тоже оказываются неспособны решить поставленные перед ними их руководством задачи. На протяжении ряда месяцев, начиная с весны этого года, мы неоднократно слышали, что их руководство обещало летом, самое позднее осенью провести широкомасштабную операцию, подобную операции "Джихад" августа 96 года, когда боевиками был занят Грозный. Именно об этом говорил в показанном по телевидению видеосюжете Масхадов. Но ничего подобного не произошло. В течение лета и осени отряды боевиков смогли провести несколько скоординированных операций. С помощью зенитных комплексов сбить несколько вертолетов, что привело, к сожалению, к значительным потерям среди российских солдат. Но добиться перелома ситуации в свою пользу силам, противостоящим федеральным войскам в Чечне, очевидно, что не удалось.

Таким образом, военного, силового разрешения конфликта в Чечне в обозримом будущем не проглядывается. А это означает, что если по-прежнему делать ставку на силу, - значит, делать ставку на?войну без конца, на многие годы. И страдать от этого будет, в первую очередь, мирное население и в Чечне, и в других регионах России. Это очевидно.

Но, весьма вероятно, что те люди в политическом и военном руководстве нашей страны, кто по-прежнему выступает за силовое разрешение конфликта, делают ставку на "чеченизацию" этого конфликта. Пусть чеченцы воюют с чеченцами, а федеральные силы будут постепенно выходить из конфликта.

И, действительно, так называемая чеченизация конфликта происходит. В Чечне созданы местные милицейские структуры. Во всех 20 районах функционируют постоянные отделы внутренних дел, в 13 из них задачи по охране общественного порядка местные ОВД уже взяли на себя. Действует мощный отряд чеченского ОМОНа. Сотрудники этих структур привлекаются к операциям федеральных сил. К службе в комендантских ротах привлекаются местные жители.

Среди этих милиционеров и сотрудников комендатур есть много людей, честно и достойно выполняющих свой долг по охране правопорядка и защите мирных граждан. Нам известно на конкретных примерах, что участие чеченских милиционеров в так называемых "зачистках" населенных пунктов подчас спасало местных жителей от произвола и насилия. Впрочем, нередко бывает и так - попытки местной милиции воспользоваться своим законным правом оканчивается для них плачевно. Так, например, в этом году местным милиционерам села Старые Атаги военными был преподан жесткий урок.

Когда они попытались остановить избиение военными главы сельской администрации и протестовать против незаконных задержаний людей, девять милиционеров были тут же разоружены, избиты и доставлены вместе с главой администрации на фильтрационный пункт. Затем их доставили в изолятор временного содержания, против них прокуратура возбудила уголовное дело по статье 286 (превышение должностных полномочий). Впрочем, еще через десять дней прокуратура же прекратила это дело "за отсутствием в деянии состава преступления". Никто из военных, разумеется, не понес наказания. Есть множество других фактов, когда местных милиционеров разоружали, арестовывали и даже подвергали пыткам во время "зачисток". Некоторых убивали. Оставшихся же в живых освобождали как ни в чем не виновных. Можно представить себе, как теперь эти милиционеры и их коллеги относятся к федеральной власти, будут ли они ей серьезной опорой?!

Но происходит и другое. Нередко мы видим, как по мере передачи полномочий местным органам внутренних дел в Чечне, федеральные силы как бы делегируют им и право на беспредел и произвол. Урус-Мартановские милиционеры обращаются с местными молодыми людьми, заподозренным в нелояльности, не менее жестоко, чем раньше это делали ОМОНОвцы, приехавшие туда из разных регионов России. Более того, и местные жители, и журналисты обвиняют сотрудников структур, подчиненных заместителю военного коменданта Чечни Халиду Ямадаеву, в похищениях, пытках и убийствах людей.

Я уже слышу возражения. Ну, вы опять взялись за свои "правозащитные штучки"!? Да, ведут себя жестоко, не церемонятся с противниками федеральной власти. И правильно. Зато эти люди будут опорой федеральной власти в любом случае".

Да, некоторая логика таких в рассуждениях есть. Но такие жестокие методы в долгосрочном плане не приведут ни к чему другому, как противопоставлению тех, кто творит беззаконное насилие, остальному чеченскому обществу.

И при этом важно обратить внимание еще на одну, противоположную тенденцию. Вот несколько сообщений.

8 октября в Курчалоевском районе Чечни по сообщению ИТАР-ТАСС была ликвидирована группировка, занимающаяся минированием дорог. В ее состав входили милиционеры местного РОВД.

10 октября было взорвано здание Заводского РОВД в Грозном. Погибли 22 сотрудника внутренних дел. Среди погибших - почти весь руководящий офицерский состав РОВД. Высшие должностные лица Чеченской Республики, включая прокурора, заявили, что к организации взрыва явно причастны проникших в ряды милиции пособники боевиков.

А вот как командир чеченского ОМОНа Муса Газимагомадов характеризовал в сентябре сотрудников одного из РОВД:

"Примерно половина личного состава просили у боевиков разрешения пойти на работу в милицию. Они перевозят бандитов, оружие, взрывчатку. 15 августа в село Шалажи входили боевики. Есть информация, что среди них были милиционеры".

Итак, ставка на "чеченизацию" конфликта несостоятельна. Если политика федеральных властей не претерпит изменений, если власть по-прежнему будет искать выход в силовом разрешении конфликта, то в обозримом будущем основная нагрузка в борьбе с боевиками по-прежнему будет лежать именно на федеральных силах.

Я уже говорил, что от военных действий страдают, прежде всего, мирные люди. Постоянно работая в зоне конфликта, мы убедились, что вопрос о правах человека является ключевым в общей проблематике ситуации в Чеченской Республике.

Как же ведут себя по отношению к гражданскому населению противостоящие друг другу в вооруженном конфликте силы?

Обе воюющие стороны в своих действиях не желают учитывать фактор безопасности мирных граждан. Более того, именно гражданское население часто и является основным объектом нападения.

Ощущение своей полной незащищенности перед любым произволом вооруженного человека - главное, что чувствует сегодня большинство жителей Чечни.

Часть формирований боевиков применяет террор против мирных граждан. Они убивают всех тех, кто, по их мнению, сотрудничает с федеральной властью или даже только выступает за такое сотрудничество.

В книге "Мемориала", которая вам сегодня роздана, немало примеров таких преступлений. Боевики не только подрывают здания администраций, убивают глав администраций сел и районов. Убивают даже и членов семей сотрудников администраций. Убивают и женщин, и стариков.

От рук боевиков гибнут члены семей местной чеченской милиции.

Происходят покушения на неугодных боевикам религиозных деятелей.

Часть вооруженных формирований, противостоящих федеральным силам, приняла на вооружение тактику террора по отношению к мирному населению разных регионов России. От их действий пострадали жители Ставрополья, Карачаево-Черкессии, Дагестана. И вот только что произошел страшный бесчеловечный акт терроризма в Москве.

От диверсионных актов, направленных против российских федеральных сил, также нередко гибнут мирные жители Чечни.

Лишь один пример.

16 сентября в Грозном на оживленном перекрестке возле центрального рынка и автостанции прогремел взрыв. Основной удар пришелся на пассажирский автобус и на людей, стоящих на остановке. Взорвалось взрывное устройство, заложенное под ларек в непосредственной близости от автобусной остановки. Восемь человек погибли (среди них два малолетних ребенка), 24 человека получили ранения. По-видимому, главной целью взрыва должна была стать машина с солдатами, появившаяся на месте трагедии спустя несколько минут. Но мина сработала самопроизвольно, когда рядом оказался пассажирский автобус. Те, кто готовил этот взрыв, не могли не понимать, что от их рук, безусловно, пострадают мирные жители, Но они это просто не желали принимать в расчет.

Руководство России заявляет, что смысл и цель действий федеральных сил в Чечне - это борьба против таких преступлений, таких преступников. Оно предлагает мировому сообществу рассматривать действия российских сил в Чечне как составную часть борьбы против мирового терроризма. Однако и общественность России, и мировое сообщество обязаны знать и учитывать тот факт, что на нападения, диверсии и террористические акты боевиков российские федеральные силы отвечают террором против мирного населения Чечни.

Террор со стороны российских федеральных сил принимает разные формы.

Это могут быть демонстративные акции возмездия населению за нападения боевиков. Например, подрывы домов тех семей, которых подозреваются в связях с боевиками. Это может быть обстрел села, после того, как в его окрестностях, например, подорвался БТР. Это может быть и убийство в отместку первых попавшихся жителей села. Примеров множество. Немало их вы можете увидеть и в розданной вам книге.

Другая форма террора - это "зачистки" населенных пунктов, сопровождающиеся грабежами, избиениями, массовыми задержаниями людей, издевательствами и убийствами. При этом с точки зрения борьбы с боевиками такие операции, как правило, мало эффективны. Боевики вовремя уходят из села, а потом возвращаются в него. И въезжая в то или иное село после очередной, двадцатой или тридцатой, "зачистки", мы подчас, к своему изумлению, видели, что именно они контролируют этот населенный пункт. Страдает же от "зачисток" мирное население. Такие операции превратились в коллективное наказание населения.

На окраинах сел создаются временные фильтрационные пункты, куда свозят местных жителей, где их убивают и пытают. Существование таких пунктов абсолютно незаконно, их деятельность не регламентируются никакими правовыми актами. А, значит, там может твориться любой произвол. Нельзя сказать, что федеральная власть не реагировала на жалобы местных жителей. В мае 2001 года и.о. Командующего Объединенной группировки войск генерал Молтенской издает приказ ? 145, приказ, направленный на ограничение масштабов произвола и насилия в ходе "зачисток". Приказ злостно не исполняется войсками и милицейскими отрядами. 25 июля Генеральный прокурор России издает приказ ? 46. Хороший приказ. В значительной мере он повторяет приказ генерала Молтенского. Он злостно не выполняется. Наконец, в марте этого года появляется знаменитый приказ Командующего ? 80. Приказ, появления которого долго добивались правозащитники. Но и он в течение многих месяцев злостно нарушается в ходе многочисленных "зачисток" и адресных спецмероприятий.

Этой осенью произошел ряд "зачисток", в ходе которых приказ ?80 хоть и не выполнялся полностью, но уровень правонарушений по отношению к местным жителям был ниже, чем обычно. Казалось, можно было надеяться, что приказ, пусть и с опозданием, начинает действовать. Но нет. Зачистки сел Алхазурово, Чечен-Аула и других снова сопровождаются произволом и насилием. Приказ игнорируется.

Что же происходит?

Потеряна управляемость федеральными силами, действующими в Чеченской Республике? Нет возможности влиять на образ действий непосредственных исполнителей "зачисток"? По-видимому, это так.

Неуправляемость силовых структур представляет прямую угрозу национальной безопасности России.

В этих условиях очевидно, что заметно улучшить положение может только прекращение "зачисток". Различные представители власти на протяжении последних полутора лет многократно заявляли, что "зачистки" будут прекращены. Но они продолжались.

Наконец, недавно Президент России заявил, что массовых спецопераций в населенных пунктах больше не будет. Если это будет выполнено, если это не очередные слова, рассчитанные лишь на общественное мнение, то это - безусловно, правильный шаг. Но что-то мешает радоваться этому заявлению президента - может быть, воспоминание о том, как мы радовались изданию приказа ? 80.

Впрочем, и так называемые адресные спецмероприятия тоже могут быть методом террора. На которые так уповает Президент России. Люди, задержанные в ходе таких адресных мероприятий, часто исчезают.

Террор федеральных сил - это "исчезновения" людей после задержания их военными, сотрудниками милиции или спецслужб. Иногда местные жители обнаруживают трупы исчезнувших со следами пыток. Обнаруживают в захоронениях, в которых лежат тела людей, задержанных не в боевой обстановке в разное время и в разных местах. Это показывает, что речь идет не просто об отдельных преступлениях недисциплинированных военнослужащих, но о существовании преступных организованных групп внутри государственных силовых ведомств, действующих как "эскадроны смерти".

Счет подобным исчезновениям уже идет на тысячи. При соотнесении с количеством населения Чечни масштаб этого террора вполне сопоставим с массовым террором времен сталинизма.

Существование внутри силовых ведомств преступных группировок, осуществляющих такой террор само по себе является угрозой для национальной безопасности нашей страны. Важно подчеркнуть, что далеко не все и, видимо, даже не большинство офицеров и солдат творят насилие над мирным населением. Есть примеры, когда военнослужащие защищали, спасали людей от насилия.

Но есть также огромное число примеров, когда открыто, публично совершаются преступления и за них никто не несет наказания.

Следует признать, что количество возбужденных уголовных дел по фактам преступлений против мирных жителей за прошедший год сильно возросло, однако оно мало по сравнению с общим количеством преступлений против мирного населения. Расследование абсолютного большинства этих дел приостановлено. Число расследованных преступлений пока составляет малую долю от общего количества уголовных дел.

Ни одно должностное лицо, руководившее "зачистками", в ходе которых совершались массовые преступления, не привлечено к ответственности.

Действия, предпринимаемые властью для того, чтобы пресекать преступления против мирных жителей, явно непоследовательны и недостаточны.

Каковы же итоги трех лет так называемой контртеррористической операции?

В начале второй чеченской войны весьма значительная часть населения Чечни, уставшая от безвластия и бандитского насилия, была готова принять вход федеральных сил на территорию Чечни, как наименьшее из зол. Люди надеялись, что на занятой территории установится режим хоть какого-то порядка и личной безопасности. Но этим надеждам не суждено было сбыться. Мы наблюдали, как отношение населения к федеральным силам, а значит и к российской власти, становилось все более, и более негативным. Причиной этого стали произвол и насилие, творимые федеральными силами на занятых территориях.

Масштабы торговли людьми в Чечне сейчас во много раз возросли по сравнению с масштабами такой торговли при Масхадове. Получение выкупа за освобождение задержанных людей стало обычной практикой.

И еще один страшный итог продолжающейся три года войны, страшный для всех граждан России. Какой опыт получили и продолжают приобретать в Чечне сейчас тысячи молодых граждан России? Какими вернутся домой эти парни - свидетели и участники безнаказанных убийств, грабежей, изнасилований? А какими в наши города и села возвращаются оттуда милиционеры, получившие там опыт бесконтрольности и безнаказанности? А ведь это люди, которые завтра должны будут защищать нас, и в чьей власти может оказаться каждый гражданин России?

Так что же - тупик?

Да, тупик, если принимать во внимание только военные, силовые способы решения проблемы.

Вчера с экранов телевизора нас убеждали, что эта конференция несвоевременна, что сейчас после террористического акта в театральном центре на Дубровке говорить о мирном урегулировании неуместно.

Ничего подобного!

За все три года второй чеченской войны не бывало более подходящего момента для начала мирного урегулирования. Именно теперь, когда руководство России не пошло ни на какие уступки террористам Бараева (замечу, что за эту твердость была заплачена страшная цена; я не хочу здесь рассуждать о том, не чрезмерная ли это была цена), именно теперь, когда никто не скажет, что президента вынудили поддаться шантажу и идти на переговоры под дулами автоматов. Сегодня, как никогда, российское государство может позволить себе разумный и ответственный подход к чеченской проблеме. Сейчас - время нанести по терроризму самый серьезный удар: лишить его почвы под ногами.

Общество "Мемориал" всегда высказывалось за мирное урегулирование. В последний раз мы сделали это через два дня после штурма здания на Дубровке, на следующий день после траура, в открытом письме президенту.

С нашей точки зрения, именно мир - это и есть самый сокрушительный удар по терроризму, и лучший, наиболее достойный способ почтить память погибших.

Москва, 10 ноября 2002 года