Волгоградцы на траурном митинге помянули жертв политрепрессий

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Власти должны уделять больше внимания поддержке членов "Объединения жертв незаконных политических репрессий", заявили сегодня в Волгограде участники акции памяти жертв политических репрессий, собравшей 52 человека.

"Количество членов нашего объединения уменьшилось до 2434 человек"

Траурный митинг состоялся сегодня в Волгограде возле памятника жертвам политических репрессий. По данным организаторов, в митинге приняли участие 52 волгоградца. Начался митинг с минуты молчания, передает корреспондент "Кавказского узла".

Председатель волгоградской общественной организации "Объединение жертв незаконных политических репрессий" Нина Смолина, выступая перед участниками акции, сообщила о том, что за три последних года количество членов объединения уменьшилось с 8511 до 2434 человека. "Нас осталось совсем немного. Властям нужно больше уделять внимания всем тем, кто прошел через политические репрессии. Такое забывать нельзя", - заметила Нина Смолина.

Нина Смолина в беседе с корреспондентом "Кавказского узла" рассказала о том, что ее организация "оказывает помощь не только жертвам политических репрессий, но и другим категориям социально незащищенных граждан". "Мы оказываем помощь пенсионерам, многодетным семьям, ветеранам войны и труда. Мы, в том числе, представляем их интересы в судах", - заявила Нина Смолина.

В конце митинга волгоградцы возложили цветы к подножию памятника жертвам политических репрессий. Люди собирались небольшими группами и рассказывали друг другу трагические истории своих семей. Так, пенсионерка Зинаида Забелина рассказала, что ее отец Григорий Попов был раскулачен в 1930 году, когда ей было два года.

"Жили мы на хуторе Рыбный Серафимовического района Сталинградской губернии. Отец был казаком. Были у нас коровы, лошадь, сельхозинвентарь. В сельсовете посчитали, что он кулак. Наша семья была отправлена в Архангельскую область в село Лиственница. Там нас расселили в больших бараках. Паспортов не выдавали", - рассказала корреспонденту "Кавказского узла" Зинаида Забелина.

"Мой отец работал бригадиром на лесопилке. Там же, в Архангельской области, мой брат умер от туберкулеза. Домой, в хутор Рыбный, мы вернулись лишь в 1954 году", - отметила Зинаида Забелина.

Пенсионерка Светлана Цветкова в беседе с корреспондентом "Кавказского узла" отметила, что "ее родители были поволжскими немцами". "Моя мама родилась в Голо-Карамышском уезде Саратовской губернии. Работала в Саратове. В конце 1930-х годов ее арестовали. По какой статье, за что – она мне не рассказывала, так как она в заключении работала на военном заводе и там дала подписку о неразглашении. Так и унесла в могилу свою тайну", - сказала Светлана Цветкова.

По словам женщины, "от детского дома ее спасла бабушка". Она забрала двухлетнюю внучку к себе в деревню Чемское. "Во время войны был голод. Бабушка отдавала мне последние куски хлеба. В январе 1945 года бабушки не стало. Меня забрала к себе учительница. Весной 1945 года меня отыскала моя мама", - рассказала Светлана Цветкова.

"Была весна. Помню, лужи кругом. Мама в теплых вещах, в валенках приехала из Сибири. Я ее не узнала. Она лысая была, худая. Я плакала – "Ты не моя мама. Моя мама красивая была". Она тоже стоит, плачет, что я ее не признала. Так и ревели весь день", - вспоминает Светлана Цветкова.

В свою очередь пенсионер Сергей Плещеев рассказал, что "он был репрессирован маленьким ребенком". "Мне было четыре года. И меня репрессировали. Родителей арестовали. А меня в детдом отправили – там была же тюрьма, со строгим режимом. Нас там таких, малолетних врагов народа, было много. Первое время воспитатели кричали на нас, били. Но потом мы подружились. И в техникум учителя и воспитатели провожали нас уже со слезами на глазах, как родных. А родителей я так и не увидел. Их, наверное, расстреляли", - сказал корреспонденту "Кавказского узла" Сергей Плещеев. 

Митинг завершился в 12:00. Порядок обеспечивали пять полицейских, провокаций и задержаний не было, отмечает корреспондент "Кавказского узла".

"Размер компенсаций доведен до анекдотического уровня"

В Волгограде открытие памятника "Жертвам политических репрессий", возле которого прошел сегодня митинг, состоялось в декабре 2008 года. Памятник установлен на пересечении улиц Чуйкова и Наумова недалеко от музея-панорамы "Сталинградская битва".

Однако во многих регионах России "до сих пор нет памятников жертвам репрессий", заметил в беседе с корреспондентом "Кавказского узла" член правления Международного общества "Мемориал" Ян Рачинский. "К сожалению, закон "О реабилитации жертв политических репрессий" был принят достаточно давно (18 октября 2016 года исполнилось 25 лет со дня его принятия - Прим. "Кавказского узла"). Закон разрабатывали серьезные специалисты. Но тогда наши исторические знания были не полными, и поэтому некоторые вещи оказались в законе не дописаны. Например, в законе есть довольно короткий перечень видов репрессий", - рассказал Ян Рачинский.

Он также обратил внимание на то, что закон "был принят в довольно непростой экономической ситуации". "Предусмотренные законом компенсации: как самим репрессированным, так и тем, кто остался без попечения родителей вследствие репрессий, были весьма невелики. Но сегодня даже эти довольно символические компенсации оказались доведены до анекдотического уровня", - подчеркнул Рачинский.

По его словам, если при принятии закона размер компенсации зависел от минимального размера оплаты труда, то с 2005 года размер компенсаций стал фиксированным. "Если бывший политзаключенный сегодня обратится за компенсацией, то ему за каждый месяц лагерей выплатят всего 75 рублей. За конфискованное имущество потомкам раскулаченного гражданина заплатят 10 тысяч рублей, если среди изъятого имущества был дом. Если дома не было, то все ограничится 4 тысячами рублей. И хотя Конструкционный суд уже дважды указывал на необходимость пересмотра сумм компенсаций, с учетом изменившихся обстоятельств, власти России пока даже не откликнулись по существу на неоднократные обращения по данной проблеме", - сказал Ян Рачинский.

Член правления Международного общества "Мемориал" также указал на то, что в России "до сих пор нет государственной программы, которая занималась бы увековечиванием памяти жертв репрессий". "И поэтому у нас есть добрая дюжина регионов, в которых до сих пор нет памятников жертвам политических репрессий", - подчеркнул правозащитник.

"В законе дана юридическая оценка политическим репрессиям"

Закон "О реабилитации жертв политических репрессий" от 18 октября 1991 года "был принят в дни наивысшего подъема самосознания общества", считает председатель воронежского отделения общества "Мемориал" Вячеслав Битюцкий. 

"Закон был принят в дни постижения обществом момента истины, когда не отдельным его членам, а всему обществу в целом правда о репрессивно-тоталитарном правлении коммунистического режима открылась во всей очевидности. Россия пришла к нему, корчась в родовых муках глухого неприятия государственной лжи, отчаянного диссидентства и зарождающейся демократии", - отметил Вячеслав Битюцкий в своем материале, опубликованном в газете "30 октября" (№ 134, октябрь-ноябрь 2016 года).

Вячеслав Битюцкий обратил внимание, что закон "был принят после подавления августовского путча 1991 года". "Но недалеко было уже то время, когда период высокого духовного подъема в обществе начала 1990-х годов сменился его неизбежным спадом", - подчеркнул Вячеслав Битюцкий.

Закон "О реабилитации жертв политических репрессий" мог быть принят "лишь в переломный исторический момент разрыва с прошлым и его переоценки, когда рушатся устои прежней политической власти и утверждаются новые правовые ценности", считает юрист Анатолий Кононов, судья Конституционного суда России в отставке.

"Понятно, что он [закон] немногим помог самим реабилитированным — это связано с определенным контингентом депутатов, которые не захотели, к сожалению, повысить уровень обеспечения жертв политических репрессий. Но думаю, что, наверное, закон частично со своими задачами справился. И больше всего удовлетворяет, что в документе дана юридическая оценка политическим репрессиям", - заявил Анатолий Кононов в интервью, опубликованном 18 октября изданием "Медуза" к 25-летию принятия закона "О реабилитации жертв политических репрессий".

Случаи преследования активистов, правозащитников и журналистов в регионах Юга России, освещаемые "Кавказским узлом", собраны на тематической странице "Преследование активистов".