Практика проведения "контртеррористической операции" Российской Федерацией на Северном Кавказе в 1999-2006 гг.

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

1. Введение.
2. Предыстория второй чеченской войны и история развития конфликта. "Чеченизация" конфликта.
3. Правовая база.
4. Первый этап конфликта - неизбирательное применение силы.
5. Преднамеренные нападения на мирное население.
6. "Зачистки".
7. Жестокое обращение с задержанными, арестованными, и насильственно удерживаемыми людьми.
7.1. Фильтрационная система.
7.2. Нелегальные тюрьмы сегодня.
7.3. Пытки.
8. "Исчезновения" людей. Тайные бессудные казни.
9. Захват в качестве заложников родственников боевиков, репрессивные действия в отношении родственников боевиков.
10. Безнаказанность преступников.

1. Введение

В современной России терроризм представляет реальную угрозу. Для защиты прав и свобод своих граждан государство не только в праве, но и обязано вести жесткую борьбу с терроризмом. Однако действия, предпринимаемые российскими властями в Чечне и на Северном Кавказе с осени 1999 года под флагом борьбы с терроризмом, не попадают под определение контртеррористической операции (КТО). Способы применения силы, выбранные высшим руководством и силовыми ведомствами страны, превратили КТО в преступную акцию, приведшую к массовым жертвам и грубейшим нарушениям прав человека.

Необходимо отметить, что руководители Чеченской Республики Ичкерия (ЧРИ) в 1996-99 гг. оказались неспособны обеспечить безопасность и гражданские права на подконтрольной территории. Они не сумели пресечь грабежи, разбой, захват людей в заложники, совершаемые на сопредельных территориях бандами, базирующимися в Чечне. Вторжение вооруженных формирований с территории Чечни в Дагестан в августе и сентябре 1999 года не могло не вынудить руководство РФ принять меры для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя. В той ситуации использование вооруженной силы было правомерно, но сила должны была применяться в рамках закона, избирательно и адекватно угрозе.

В течение всех семи лет вооружённого конфликта обе стороны совершали грубые нарушения прав человека и норм гуманитарного права, но число пострадавших от действий федерального центра среди гражданского населения значительно выше, а политика федеральных властей на Северном Кавказе подрывает сами основы права в России в целом.

В этом докладе мы не касаемся образа действий вооруженных формирований, противостоящих федеральной стороне, не описываем многочисленные террористические акты, совершенные противниками РФ на территории ЧР и в других регионах России. Эти действия не могут быть оправданы и заслуживают самого решительного осуждения.

В докладе кратко описан образ действий российских силовых структур на Северном Кавказе в аспекте соблюдения ими прав человека и норм гуманитарного права. Эти силовые структуры находятся под командованием международно-признанной власти РФ, - государства, которое, подписав целый ряд международных правовых документов, взяло на себя соответствующие обязательства.

2. Предыстория второй чеченской войны и история развития конфликта. "Чеченизация" конфликта.

Исходно конфликт в ЧР имел чисто сепаратисткие корни. Силы, пришедшие к власти в республике в 1991 году на волне борьбы с коммунистическим режимом, выступали за полное отделение Чечни от России.

В 1994 году руководство РФ начало первую чеченскую войну под лозунгом "наведения конституционного порядка". После военного поражения России в августе 1996 года между Москвой и Грозным был ряд соглашений(1). Окончательное решение вопроса о статусе Чечни откладывалось на несколько лет, республика получила фактическую независимость.

В течение 1996-1999 годов ситуация неуклонно приближалась к новому вооруженному конфликту. Руководство РФ откровенно готовилось к реваншу. Руководство Чеченской Республики Ичкерия (ЧРИ) оказалось неспособно справиться с послевоенной анархией. В республике хозяйничали вооруженные банды, похищавшие людей как в Чечне, так и с сопредельных территорий России. Фундаменталистские исламистские группировки создали на территории Чечни тренировочные базы, где волонтеры проходили обучение диверсионной и террористической войне.

Летом и осенью 1999 года с территории Чечни отряды мусульманских фундаменталистов вторглись в Республику Дагестан(2). Там они встретили отпор со стороны значительной части населения и частей ВС РФ. После разгрома и отступления вторгшихся формирований российские войска вошли в Чечню, Началась "вторая чеченская война". Российские власти назвали ее "контртеррористической операцией", - поводом для такого определения послужила серия страшных террористических актов, - взрывов жилых домов, совершенных в сентябре 1999 года в российских городах. Несмотря на утверждения российского руководства, что за этими терактами стояло террористическое подполье, управляемое из Чечни, до сих пор нет ясности в ответе на вопрос, кто же именно был организатором этих взрывов.

С октября 1999 года до весны 2000 года продолжался первый этап войны, когда российские войска, используя бронетехнику, авиацию, тяжелую артиллерию и ракеты, постепенно занимали территорию ЧР.

К лету 2000 года чеченские отряды не были способны открыто противостоять российским войскам, и перешли к партизанской войне. Этот период характеризовался становлением системы "фильтрации" и незаконных мест содержания под стражей задержанных, нарастающей активностью "эскадронов смерти", многочисленными массовыми "зачистками" населенных пунктов, - и, в целом, крайней неизбирательностью в действиях федеральных войск и силовых структур.

С 2003 года начался новый этап конфликта – "чеченизация". Власти РФ заявили, что вооружённый конфликт закончился, начался процесс политического урегулирования, а республика возвращена в правовое пространство РФ. На самом деле за фасадом "урегулирования" конфликт продолжается, изменились лишь его формы. В ходе "чеченизации" путём имитации выборов были сформированы республиканские власти. В связи с "чеченизацией" конфликта за последние три года были созданы силовые структуры, укомплектованные местными жителями, этническими чеченцами. Наряду с местной милицией, созданы специализированные чеченские формирования для борьбы с боевиками, которым делегируется "право" на незаконное насилие(3).

Именно они сейчас ведут, в основном, действия против боевиков и подполья. Первоначально значительная часть этих формирований не имела никакого законного статуса, но к концу 2006 года абсолютное большинство из них уже легализовано и формально причислено к тому или иному федеральному силовому ведомству. Многие из этих групп сформированы из людей с криминальным прошлым, создаются по клановому принципу, или же состоят из бывших боевиков, силой или шантажом переведенных в стан их бывшего противника. Формальное включение в законные структуры отнюдь не привело их действия в рамках закона.

В период "чеченизации" на место широкомасштабных "зачисток" населенных пунктов пришли "адресные спецоперации" (фактически - похищения людей), проводимые преимущественно местными силовыми структурами (в некоторых случаях - совместно с федеральными). Похищенные "исчезают" для окружающего мира. Их содержат в нелегальных тюрьмах, не оформляют как задержанных или арестованных и пытают, добиваясь признания в совершении преступлений. Полученные таким образом "показания" часто используют для фабрикации уголовных дел. До 40% из числа похищенных бесследно "исчезают", или же затем обнаруживают их тела. Широкое распространение получила практика захвата в заложники членов семей боевиков с целью вынудить тех сдаться властям(4).

Таким образом, силы, осуществляющие "КТО", постепенно перешли от крайней неизбирательности в своих действиях к относительной избирательности. Однако до сих пор все эти действия сопровождаются грубейшими нарушениями прав человека и проводятся в условиях правого вакуума.

Следует отметить и еще одну особенность "КТО": по мере снижения уровня военного противостояния в ЧР вооруженный конфликт начал "расползаться" за пределы Чечни – в другие республики Северного Кавказа(5).

3. Правовая база

Правовой базой для оценки действий сторон конфликта является нормы международных пактов и конвенций по правам человека; документы международного гуманитарного права; нормы внутреннего, национального законодательства России.

Военная кампания в Чечне, начатая осенью 1999 г., так же как и первый чеченский вооруженный конфликт(6), не была поставлена в четкие правовые рамки. Фактически, речь шла и идет о широкомасштабном государственном произволе.

Для оправдания своих действий власти РФ ссылались на необходимость борьбы с терроризмом и использовали термин "контртеррористическая операция". Однако и представители военных, - командование Объединенной группировки войск (сил) на Северном Кавказе (ОГВ(с)), - и гражданские должностные лица, характеризуя происходящее в Чечне, часто употребляли слово "война". И действительно, в ходе боевых действий войска блокировали целые районы, штурмовали города и села, использовали авиацию, тяжелую артиллерию, танки, ракеты.

Существуют разные мнения относительно правомерности использования Вооруженных Сил (ВС, армии) в подобных ситуациях. С нашей точки зрения, в принципе это возможно, но строго в рамках российского законодательства.

Закон о военном положении в России на тот момент не был принят(7). Рассматривая операцию в Чечне с точки зрения действующего российского права, правительство могло бы обосновать ввод войск в Чечню как применение ВС с использованием вооружения не по их предназначению. Согласно Федеральному Закону (ФЗ) "Об обороне", привлечение ВС РФ к выполнению задач не по их предназначению производится Президентом РФ с изданием специального указа, подлежащего утверждению Советом Федерации (СФ). Такой указ издан не был.

Согласно Конституции РФ, для обеспечения безопасности граждан и защиты конституционного строя Президент может ввести своим указом на всей территории страны или в отдельных ее регионах чрезвычайное положение (ЧП).

Закон РФ "О чрезвычайном положении" был принят в 1991 г., однако не был применен ни в первую, ни во вторую чеченскую кампанию.

Первоначально противники введения ЧП в Чечне утверждали, что использование этого закона было невозможно, так как, во-первых, он не соответствовал Конституции РФ 1993 года, а во-вторых, не предусматривал участия армии в мероприятиях по нормализации обстановки, возлагая эту задачу на внутренние войска (ВВ) МВД.

Действительно, что Закон "О ЧП" 1991 года не вполне учитывал возможные экстремальные ситуации, оправдывающие вспомогательное участие ВС в обеспечении режима ЧП. Но весной 2001 года был принят новый ФЗ "О ЧП", в котором все нормы находятся в согласии с положениями Конституции, который дает возможность привлекать ВС для защиты конституционного строя, прав и свобод человека и гражданина. Большинство из перечисленных в новом Законе оснований для введения ЧП наличествуют в Чечне: вооруженный мятеж, террористические акты, блокирование или захват отдельных местностей, подготовка и деятельность незаконных вооруженных формирований (НВФ), но власть по-прежнему не вводила в республике ЧП.

Очевидно, что нежелание Президента воспользоваться законами "О ЧП" объясняется именно тем, что как в старом, так и в действующем законах достаточно четко и последовательно изложен правовой режим чрезвычайного положения. Закон требует от Президента в указах о введении или продлении ЧП приводить четкий перечень временных ограничений прав и свобод граждан, называть государственные органы, ответственные за осуществление тех или иных мер ЧП, определять пределы полномочий этих органов. Президентские указы должны утверждаться в СФ. Наконец, сам закон устанавливает ряд ограничений, чтобы избежать произвола в действиях должностных лиц.

Все это исполнительную власть не устраивало. В итоге в Чечне был введен режим бесконтрольного произвола, - конституционные права граждан ограничивались, что позволительно только при ЧП:

• de facto была отменена свобода передвижения (ограничения действуют вплоть до настоящего времени, в основном, в горных районах);
• блокировались города, села и даже вся территория ЧР. Граждане России были ограничены в возможности проехать в Чечню, регулярно на время проведения спецопераций не разрешался проезд людей в и из тех или иных районов и населенных пунктов (в настоящее время блокирование населенных пунктов осуществляется в исключительных случаях, доступ на территорию Чеченской Республики практически открыт для граждан России);
• на дорогах произвольно осуществляются досмотры автотранспорта;
• de facto на основании приказов военных комендантов был введен комендантский час, - власти же утверждали, что комендантского часа не было, а имело место лишь "ограничение передвижения автотранспорта и граждан в определенное время" (в настоящее время подобные ограничения отменены);
• по автомашинам, не остановившимся по первому требованию, без предупреждения открывается огонь на поражение;
• производятся не санкционированные прокурором обыски в домах, - это постоянная практика: люди, осуществляющие такие действия, не предъявляют никаких документов и не представляются;
• в населенных пунктах были созданы и до сих пор действуют военные комендатуры с широкими полномочиями по отношению к гражданскому населению.

Для оправдания этого произвола федеральная власть прибегла к произвольному и расширительному толкованию законов, объявив вооруженный конфликт "контртеррористической операцией". Такие операции были регламентированы Федеральным Законом "О борьбе с терроризмом" (ЗБТ), который оказался удобен для исполнительной власти, поскольку позволял вне парламентского или иного контроля вводить ограничения прав граждан в "зоне проведения КТО" и привлекать ВС РФ вне их предназначения для "проведения КТО ".

Строгий правовой анализ показывает, что согласно положениям ЗБТ происходящее в Чечне нельзя было квалифицировать как КТО. Так, ст.3 ЗБТ гласила: "зона проведения КТО - отдельные участки местности или акватории, транспортное средство, здание, строение, сооружение, помещение и прилегающие к ним территории или акватории, в пределах которых проводится указанная операция", - из чего следует: зона проведения КТО ограничена, и не может одновременно охватывать тысячи квадратных километров территории одной или даже нескольких республик. Точно так же, КТО связана с пресечением конкретного террористического акта, и, соответственно, ограничена во времени. Иное толкование является произвольным и расширительным, обессмысливает само понятие террористического акта акции как конкретного преступления.

Согласно ЗБТ, КТО могла проводиться только в случае, если имели место террористические акты, или есть информация, что таковые готовятся.

Весной 2006 года был принят новый Федеральный Закон "О противодействии терроризму", фактически адаптированный к уже существующим реалиями проведения КТО на Северном Кавказе. В частности, в новом законе были сняты территориальные ограничения для проведения КТО(8).

Диспозиция ч.I ст.205 Уголовного кодекса (УК) РФ (Терроризм) и ЗБТ определяли терроризм как действия, совершенные "в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти", а также как угрозу совершения действий в тех же целях. Цель в данном случае выступает в качестве основного (конструктивного) признака состава террористического акта. Отсутствие этого признака означает и отсутствие данного преступления. По этому признаку терроризм отграничивается от сходных преступных посягательств, - от насильственного захвата власти, диверсии, участия в деятельности НВФ, и т.п. В июле 2006 года статья 205 УК РФ была изменена, ныне в ней предусматривается ответственность не за терроризм в целом, а за террористический акт. Но и действующей редакции этой статьи цель, по-прежнему, выступает в качестве конструктивного признака этого преступления, которое может быть совершено только "в целях воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями".

Таким образом, лишь часть деяний членов вооруженных формирований, противостоящих в Чечне федеральным силам, можно квалифицировать как терроризм. Соответственно, только по отношению к лицам, совершающим именно такие преступления, могут проводиться КТО. Если строго следовать закону, в рамках одной большой военной операции, проводимой федеральными силами на Северном Кавказе, могли бы осуществляться отдельные локальные КТО. В реальности же в объявленной широкомасштабной КТО федеральным силам противостоят, в основном, отнюдь не террористы(9).

Таким образом, власть неправомерно использовала "удобный" ЗБТ, был который предназначен для регламентации локальных, весьма ограниченных в пространстве и во времени операций, и потому не содержал четко прописанных долговременных гарантий защиты прав человека в зоне КТО. В результате действия "силовиков" практически не контролировались, их произвол не ограничивался.

Отсутствие четкого правового определения ситуации в некоторых случаях вредит и "силовикам". Так, полномочия военных комендантов расплывчаты: будучи формально ответственны за обеспечение порядка в районе, они не в состоянии добиться даже того, чтобы различные формирования министерства обороны (МО) и МВД ставили их в известность об операциях по "зачисткам" населенных пунктов.

Правовой нигилизм, проявленный властями России, привел к тяжким последствиям.

4. Неизбирательное применение силы

На первом этапе второй чеченской кампании в ходе крупномасштабных военных столкновений федеральные войска повсеместно прибегали к массированным и неизбирательным бомбардировкам и артиллерийским обстрелам. Чтобы уничтожить нескольких боевиков нередко приносились в жертву десятки и сотни мирных жителей. Так же, как и во время первой чеченской войны, федеральные силы использовали оружие, заведомо не предназначенное для избирательных, точечных ударов. Приведем лишь несколько примеров.

Широкую огласку получил удар, нанесенный по центру Грозного 21 октября 1999 г. тактическими ракетами "Точка У" с кассетными боевыми частями, начинёнными шариковыми бомбами. Одна ракета взорвалась на Центральном рынке, где было наибольшее число пострадавших. Две другие взорвались у родильного дома и у здания Главпочтамта. Погибли около ста сорока человек и более двухсот человек получили ранения. Абсолютное большинство погибших и раненых были мирными жителями(10).

27 октября 1999 г., российское телевидение сообщило, что по дому известного чеченского командира и террориста Шамиля Басаева на улице Ленина в Грозном нанесен ракетный удар. СМИ не сообщили, что этим ударом до основания был разрушен соседний дом(11), что Басаев не пострадал, а последующей бомбардировкой были разрушены прилегающие кварталы(12). Установить, сколько при этом погибло мирных жителей, не представляется возможным.

Удары с воздуха наносились по передвигающимся по дорогам автомашинам и любым скоплениям людей у дорог. Так, 28 октября 1999 г. вблизи села Старые Атаги во время похорон шестидесятипятилетней Тамары Чанкаевой и её двенадцатилетней внучки, погибших накануне под бомбежкой в Грозном, два самолета обстреляли похоронную процессию. Один человек был убит, пятеро ранены, сожжен автобус и повреждены шесть легковых автомобилей.

Ни в одном из подобных случаев никто из ответственных военнослужащих не был привлечен к уголовной ответственности и не понес наказания. Четыре жалобы на ранения и гибель мирных жителей в результате неизбирательных действий российских федеральных сил стали предметом рассмотрения в Европейском суде по правам человека (ЕСПЧ). Лишь после того, как жалобы были коммуницированы ЕСПЧ, российские органы прокуратуры возбудили по этим случаям уголовные дела, которые были затем прекращены "за отсутствием в деянии состава преступления".

Так, Медка Исаева, Зина Юсупова и Либкан Базаева направили в ЕСПЧ жалобы на действия военно-воздушных сил России, нанесших 29 октября 1999 г. удар с воздуха по колонне беженцев, пытавшихся покинуть ЧР(13). 29 сентября, в министерства и управления внутренних дел ряда краев и республик поступили телефонограммы от командования группировки федеральных сил "Запад" с приказом закрыть административные границы для выхода людей из ЧР. Выполнять это указание отказался лишь Президент Республики Ингушетия (РИ) Руслан Аушев. В результате в РИ устремился поток людей, бегущих от военных действий в ЧР. Но 22 октября 1999 г. федеральные силы полностью перекрыли административную границу между РИ и ЧР, запретив пересекать ее гражданским лицам. 26 октября 1999 г. российские СМИ сообщили о том, что 29 октября для выезда в РИ из ЧР будет открыт "гуманитарный коридор", проходящий через контрольно-пропускной пункт "Кавказ-1" на трассе Ростов-Баку. Тысячи людей, сотни машин скопились 29 октября на трассе, но в тот день КПП так и не был открыт(14) Машины начали разворачиваться и возвращаться по трассе в сторону Грозного. У села Шаами-Юрт колонна была внезапно атакована с воздуха, десятки людей были убиты и ранены.

Другую жалобу на факт гибели родственников в результате обстрела направила в ЕСПЧ Зара Адамовна Исаева, жительница села Катыр-Юрт(15). Начиная с февраля 2000 г., представители командования федеральных сил не раз сообщали, что ими в обстановке полной секретности в конце января 2000 г. была проведена операция по выманиванию чеченских отрядов из Грозного: до чеченских командиров была доведена ложная информация, что боевики могут просто купить у российских военных безопасный выход из Грозного в горы по определенному маршруту, те оплатили коридор, но на предполагаемом "безопасном" пути их поджидали подготовленные минные поля, а чеченские отряды понесли значительные потери(16). В ходе той операции погибли сотни мирных жителей. Маршрут выхода боевиков из Грозного пролегал через села Алхан-Кала, Закан-Юрт, Шаами-Юрт, Катыр-Юрт, Гехи-Чу. По мере того, как отряды боевиков входили в эти села, их блокировали федеральные войска, по ним и по находящимся там мирным жителям открывала огонь на уничтожение артиллерией, из бомбила авиация, а жителям сел не предоставляли "гуманитарных коридоров" для безопасного выхода. В село Катыр-Юрт, ранее объявленное военными "безопасной зоной", боевики вошли в ночь с 3 на 4 февраля 2000 г. Утром 4 февраля начался артиллерийский обстрел и бомбардировка села. Жителям не дали возможности покинуть село до начала обстрела, а затем не организовали надлежащим образом "гуманитарные коридоры". В результате, по разным оценкам, в селе погибли от несколько десятков до более сотни гражданских лиц.

14 октября 2004 г. ЕСПЧ провел публичные слушания по вышеописанным делам, и 24 февраля 2005 вынес решения в пользу заявителей, признав Россию виновной в нарушении ст. 2 (право на жизнь) и ст. 13 (право на эффективное средство защиты) Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ)(17).

В отношении нанесения удара по колоне беженцев у села Шаами-Юрт ЕСПЧ был готов признать что, если самолеты подверглись нападению со стороны незаконных вооруженных формирований (НВФ), (как заявляла российская сторона), это могло оправдать применение летальной силы. Однако даже в таком случае очевидно, что "военные использовали чрезвычайно мощное оружие для достижения своих целей и все, кто в этот момент находились на дороге, подвергались смертельной опасности. <...> Суд не может согласиться с тем, что операция возле села Шаами-Юрт была спланирована и проведена с должной заботой о жизни гражданского населения".

Что касается блокирования и обстрела села Катыр-Юрт, то из решения ЕСПЧ следует, что командование военной операцией не предприняло необходимых действий для оповещения мирного населения о предстоящем обстреле села, мирным жителям не была предоставлена возможность покинуть село до начала обстрела, а операция планировалась таким образом, что не могла не привести к гибели мирных жителей. Из материалов уголовного дела, представленного Суду российской стороной, следует, что ответственность за планирование и непосредственное командование операцией лежит на генералах В Шаманове и Я.Недобитко. В настоящее время органами военной прокуратуры возобновлено расследование уголовных дел по фактам гибели мирных жителей в у села Шаами-Юрт и в селе Катыр-Юрт, но до сих пор никто к уголовной ответственности не привлечен.

Кроме указаний ЕСПЧ на несоразмерное и неизбирательное применение силы и непринятие РФ необходимых мер по защите мирного населения, Суд особо подчеркивает, что не было проведено эффективное расследование этих трагических случаев: "Суд был поражен серией серьезных и необъяснимых упущений и бездействием следственных органов".

В решениях по "чеченским" делам(18) ЕСПЧ ни в коей мере не оспаривал правомерность борьбы с НВФ, и неоднократно высказывал понимание сложностей, с которыми государство неизбежно сталкивается при противодействии вооруженному сепаратизму: "Ситуация, имевшая место в Чечне в то время, требовала от государства применения исключительных мер для того, чтобы восстановить контроль над республикой и подавить незаконные вооруженные выступления инсургентов"(19), - но при этом настаивал на необходимости защищать права и интересы мирных граждан.

К лету 2000 года широкомасштабные вооруженные столкновения прекратились, но по-прежнему, хотя и реже, федеральными силами совершались неизбирательные удары по населенным пунктам, - вот несколько примеров из разных лет.

В ночь с 10 на 11 октября 2001 года село Дуба-Юрт подверглось артиллерийскому обстрелу, ранены шестеро местных жителей, в том числе и дети, разрушено три дома, десяток домов получил значительные повреждения.

В ночь с 8 на 9 ноября 2001 года после нападения боевиков на разведку ВВ в г.Аргун артиллерийскому и минометному обстрелу подверглись жилые кварталы, погибли, как минимум, восемь мирных жителей, десятки получили ранения, много домов было разрушено.

20 августа 2003 года село Сержень-Юрт подверглось артиллерийскому обстрелу. Тяжелое ранение получила мать пятерых детей Зулай Акбердаева, 36 лет. 19 домов в селе получили повреждения, один – уничтожен полностью.

2 октября 2003 года в полдень в селе Махкеты были обстреляны жилые дома на улицах Центральная и Садовая. Асет Халадовна Сулейманова, 75 лет, была убита, пять человек, в том числе дети шести и двух лет, получили ранения.

8 апреля 2004 года по отдаленному высокогорному хутору Ригахой Веденского района был нанесен бомбовый удар, бомба попала в дом Имар-Али Дамаева. Погибла почти вся его семья: жена - Маидат Кудусовна Цинцаева, 1975 г .р., дети - Джанаси, 1999 г. р., Жарадат, 2000 г. р., Умар-Хажи, 2002 г. р., Зара, 2003 г. р., Зура, 2003 г. р.(20)

26 июня 2004 года в селе Сержень-Юрт Шалинского района в результате прямого попадания артиллерийского снаряда в дом погибла семья Кагермановых: Лема Вахаевич, 1955 г. р., его жена Рашана, 1963 г. р., дочери Хеда, 1986 г. р. и Жамиля, 1987 г. р.

3 декабря 2004 года артиллерийскому обстрелу было подвергнуто маленькое горное село Тазен-Кала Веденского района. При прямом попадании снаряда в дом Сулеймановых, погиб Сайдан Шамсудинович Сулейманов 1988 г. р., были ранены Саид Шамсудинович Сулейманов, 1982 г. р., и Зарета Шамсудиновна Сулейманова, 1986 г.р., а дом сгорел полностью. После все оставшиеся жители покинули село.

Иногда обстрелы населенных пунктов носили преднамеренный характер.

Так, 14 января 2005 года перед высадкой десанта с вертолетов по селу Зумсой Итум-Калинского района и окрестностям наносились ракетные и бомбовые удары, хотя боевиков в селе не было, и десанту никто не оказывал сопротивление. Дом старика Ахмуда Тамаева был разрушен полностью, три дома были разрушены частично.

Чаще всего такие случаи обстрелы происходят в результате ошибок, халатности или пьянства. В подобных случаях военные иногда выплачивают пострадавшим какую-то сумму за причиненный ущерб. Несколько военнослужащих были приговорены к условным срокам лишения свободы.

27 сентября 2005 года в 3.00 ночи село Джалка Гудермесского района и его окрестности четыре раза с короткими перерывами подвергались артиллерийскому обстрелу. Десяток снарядов попал в черте села, по счастливой случайности обошлось без человеческих жертв, повреждения получили несколько домов.

9 ноября 2005 года в 3.00 села Старые Атаги Грозненского (сельского) района ЧР подверглось обстрелу. Ранения различной тяжести получили шесть местных жителей. Повреждены три дома.

Обстрелы населенных пунктов с воздуха происходят и в последнее время в горных районах республики.

1 декабря 2006 года около 13.30 две ракеты, выпущенные с истребителя, попали в домовладение семьи Гайтамировых(21) на хуторе Сурох Шатойского района, ранены Роза Ахильгова,1962 г.р., Алихан Гайтамиров, 1990 г.р. Адлан Гайтамиров, 1988 г.р., и двадцатидвухлетняя Залпа Ахильгова. Сотрудники военной прокуратуры заверили главу семьи Умара Гайтамирова, что еще до начала 2007 года, ему выплатят размере 97 тысяч компенсации за урон домовладению, после Нового Года Алихану и Адлану выплатят по 100 тысяч рублей компенсации за причиненный физический ущерб, а для Розы и Залпы компенсация не полагается: больше 200 тысяч семья якобы получить не может(22).

5. Преднамеренные нападения на мирное население

Нередко действия военных носили характер демонстративной акции возмездия, направленной на гражданское население. Это мог быть артиллерийский обстрел жилого квартала, похищение местного жителя, массовые грабежи и т.п. Фактически следует говорить о терроре против мирного населения

Вот несколько примеров из разных периодов "КТО".

21 ноября 2000 г. на дороге у села Давыденко на мине подорвался военный автомобиль, один солдат погиб, двое были ранены. Вскоре после этого, недалеко от места взрыва, на глазах пассажиров рейсового автобуса военные задержали жителя села Давыденко Хусейна Газиева, надели ему на голову мешок, посадили на БТР и увезли в неизвестном направлении. 24-го ноября тело Хусейна Газиева было обнаружено на окраине села. У убитого был отрезан нос, выколоты глаза, на шее виднелся глубокий след от ножевого ранения, верхняя часть головы представляла собой месиво, кисти рук и пальцы были переломаны

11 декабря 2000 г. у села Мескер-Юрт была обстреляна военная колонна, в составе нескольких десятков автомобилей и боевых бронированных машин. После этого военнослужащие открыли огонь по расположенному у дороги рынку, а затем обстреляли село. Среди мирных жителей были убитые и раненые. Несколько десятков первых попавших человек военные задержали и увезли. Позже некоторые из задержанных были обнаружены убитыми.

15 марта 2001 г. после подрыва российской бронемашины рядом с поселком Новогрозненский, военные устроили в поселке погром, в ходе которого убили восьмерых мирных жителей поселка.

16 октября 2001 г. на дороге у села Дуба-Юрт саперы обнаружили заложенный фугас. После этого село было обстреляно из стрелкового оружия и минометов. В результате были ранены местная жительница и ее пятилетняя дочь, которая позже скончалась в больнице.

29 ноября 2001 г. в городе Урус-Мартан женщина-камикадзе, подойдя к группе военнослужащих, среди которых был военный комендант района, подорвала находившееся под одеждой взрывное устройство. Комендант и двое военнослужащих погибли. В течение декабря 2001 г. представители федеральных силовых структур взорвали в населенных пунктах Урус-Мартановского района ряд домов, принадлежавших тем семьям, которые они подозревали в связях с боевиками. Перед подрывом жителей выгоняли из домов на улицу. Некоторых мужчин из этих семей задержали и увезли в неизвестном направлении. Трупы четверых из увезенных со следами пыток и насильственной смерти позднее были обнаружены.

8 января 2002 г. между селами Чири-Юрт и Новые Атаги подорвался на мине российский солдат. Сослуживцы погибшего задержали троих первых попавшихся им под руку жителей близлежащих сел Старые и Новые Атаги. На следующий день обезображенные трупы двух жителей Старых Атагов - Руслана Шаипова и Майора Мусаева - были найдены на окраине села. Тело третьего задержанного, 16-летнего жителя Новых Атагов, было обнаружено местными жителями 17 января.

12 февраля 2002 г. в окрестностях села Цоцин-Юрт на мине подорвалась российская бронемашина, погибли двое военнослужащих, трое получили ранения. В тот же вечер окраина села подверглась артиллерийскому обстрелу, в результате которого погибли мужчина и женщина (Сайдали и Люба Давлетукаевы), а еще одна женщина (Зарета Давлетукаева) и двухлетний ребенок были ранены.

14 мая 2003 года в с. Илисхан-Юрт произошел террористический акт – среди толпы вблизи от главы ЧР произошел взрыв. Среди погибших оказалась Шахидат Баймурадова. СМИ поспешили назвать ее террористкой-смертницей. Однако, скорее всего, она не имела никакого отношения ко взрыву. В ночь на 17 мая в селе Бачи-Юрт Курчалоевского района неизвестные вооруженные люди ворвались в дом Баймурадовых и расстреляли двоих сыновей, дочь и брата Шахидат.

Ни разу никто не понес наказания за подобные "акты возмездия".

Часто мерой возмездия по отношению к целому населенному пункту становилась "зачистка".

6. "Зачистки"

Жаргонное слово "зачистка", которое используют как представители федеральных сил, так и местные жители, обозначает операцию, в ходе которой населенный пункт блокируют и далее без санкции прокурора и без понятых обыскивают дом за домом, а всех подозрительных людей задерживают. Официально "зачистки" именуются "специальными операциями по проверке регистрации людей по месту жительства и выявлению участников НВФ".

Осуществление таких спецопераций не регламентируется никакими нормативными актами. Более того, сплошные обыски в жилых домах населенных пунктов без санкции прокурора, произвольные задержания людей, содержание их в неустановленных законом местах прямо противоречат нормам законодательства РФ.

Все это усугубляется тем, что "зачистки" очень часто сопровождались насилием над местными жителями - избиениями и грабежами. Нередко в ходе "зачисток" происходили убийства мирных жителей, пытки и "исчезновения" задержанных. Примеров таких "зачисток" - множество.

В период широкомасштабных боевых действий наибольшую известность приобрели "зачистки" села Алхан-Юрт в декабре 1999 г., Старопромысловского района Грозного в январе и феврале 2000 г., поселка Новые Алды в феврале 2000 г. Эти "зачистки" сопровождались массовыми убийствами.

Так, в Новых Алдах и прилегающем районе Грозного 5 февраля 2000 г. были расстреляны 56 мирных жителей, в числе которых - старики, женщины, годовалый ребенок. По жалобам родственников убитых жителей прилегающего к Новым Алдам района Грозного (дело "Эстамиров и другие против России") ЕСПЧ вынес решение 12 октября 2006 года. В рамках этого дела семеро заявителей(23) обвиняли российских военнослужащих в гибели пяти своих родственников, которые были найдены убитыми в своем доме в феврале 2000 года. Исчерпав возможности российского правосудия, Руслан Эстамиров и другие подали иск в ЕСПЧ. Рассмотрев дело, Суд нашел в действиях российских властей нарушения ст. 2 (право на жизнь) и ст. 13 (право на эффективную правовую защиту) ЕКПЧ. Жалобы ряда жителей поселка Новые Алды также были направлены в ЕСПЧ и признаны приемлемыми.

Жалобы родственников мирных жителей Старопромысловского района, бессудно казненных в ходе "зачистки" в январе 2000 г., были направлены в ЕСПЧ (дело "Магомед Хашиев и Роза Акаева против России"). Тела брата и сестры первого из заявителей, двух его племянников, а также брата второго заявителя были обнаружены со следами огнестрельных ранений. Несмотря на то, что суды Ингушетии установили факты смерти родственников заявителей в феврале 2000 г., уголовное дело не возбуждалось до мая 2000 г. Затем расследование неоднократно приостанавливалось и возобновлялось.

24 февраля 2005 г. Суд вынес решение по делу. РФ была признана виновной в нарушении ст. 2 (право на жизнь), ст. 3 (запрет пыток) и ст. 13 (право на эффективное национальное средство защиты) ЕКПЧ.

После того, как летом 2000 года широкомасштабные боевые действия сменились партизанской войной, "зачистки" стали проводиться чаще и по-прежнему сопровождались жестокостью, насилием и грабежами.(24)

Важной отличительной особенностью многих "зачисток" в 2000-2003 годы стали массовые неизбирательные задержания местных жителей. Задержанных вывозили в расположенные за окраиной села временные " фильтрационные пункты" (ФП – подробнее см. в разделе 7.1), где подвергали избиениям и пыткам. Таким образом, представители федеральных сил пытались получить информацию о том, кто в селе поддерживает боевиков, где прячут оружие. Одновременно создавалась сеть тайных информаторов.

Грабежи, сопровождающие эти "спецмероприятия", приобрели организованный характер – имущество подчас открыто вывозилось из домов на военных грузовиках.

Местные жители многократно направляли жалобы в органы прокуратуры, военным комендантам, в органы МВД, Президенту РФ и т.п. Жалобы на действия сотрудников силовых ведомств во время "зачисток" поступали и от глав многих населенных пунктов Чечни.

Нельзя сказать, что федеральная власть в принципе не реагировала на подобные жалобы.

24 мая 2001 г. и.о.Командующего ОГВ (с) на Северном Кавказе генерал-лейтенант В.Молтенской издал приказ № 145, направленный на ограничение масштабов произвола и насилия в ходе "зачисток". Согласно этому приказу, командиры частей и подразделений федеральных сил в ходе проведения специальных операций в населенных пунктах должны были взаимодействовать с главами местных администраций, военными комендантами, начальниками поселковых отделений милиции, военными прокурорами районов. В начале спецоперации данных должностных лиц должны были приглашать на командный пункт руководителя операции.

В июне-июле 2001 года в селах Курчалоевского района и в населенных пунктах Серноводск и Ассиновская Сунженского района были проведены "зачистки", сопровождающиеся насилием над мирными жителями, грабежами, избиениями, убийствами, "исчезновением" людей, а требования приказа № 145 не выполнялись.

На эти события последовала заметная общественная реакция и в России, и за рубежом. 25 июля 2001 г. Генеральный прокурор РФ издал приказ № 46, в преамбуле к тексту которого признавалась неблагополучная ситуация с соблюдением прав человека при проведении "зачисток" в ЧР. Далее в приказе повторены положения приказа генерала Молтенского № 145 и даны дополнительные предписания: вести четкий учет задержанных; точно фиксировать, кому и когда задержанные были переданы; уведомлять родственников об основаниях задержания и месте содержания задержанных; "оперативно проверять заявления и жалобы о применении насильственных действий в отношении граждан, изъятии или вымогательстве у них денежных средств" и т.п.

Однако последовавшие после издания приказа № 46 "зачистки" сел Старые Атаги, Аллерой, Новые Атаги, Чири-Юрт, Дуба-Юрт, Алхазурово и других по-прежнему сопровождались грабежами, уничтожением имущества, избиениями задержанных, "исчезновениями" людей. Если прокуроры и присутствовали во время этих "зачисток", то местные жители об этом не знали.

В 2002 году сотрудники прокуратуры, наконец, начали реально присутствовать при большинстве "зачисток". Однако присутствие одного или нескольких прокурорских работников во время "зачисток", в которых одновременно действовали десятки и сотни сотрудников силовых структур, не могло кардинально исправить ситуацию. Те из прокурорских работников, кто пытается пресекать совершение преступлений, часто наталкивались на сопротивление военных.

Входящие в дома во время "зачисток" военные и сотрудники правоохранительных органов никогда не представлялись хозяевам, лица у них часто были закрыты масками. Бронетранспортеры, на которых они приезжали, как правило, не имели номерных знаков, либо такие знаки были преднамеренно замазаны грязью или краской. Поэтому после "зачистки" сложно было определить, кто же именно проводил операцию.

Правозащитные организации пытались добиться от командования федеральных войск в Чечне принятия хотя бы следующих элементарных мер:

• на бортах всех бронемашин в обязательном порядке должны быть обозначены их номера;
• при проведении специальных операций в населенных пунктах старший каждой группы представителей федеральных сил, которая входит в дом или помещение, должен представиться его хозяевам и предъявить документы;
• по окончании специальной операции должностное лицо, руководившее этой операцией, в обязательном порядке должно передать главе администрации населенного пункта полный и исчерпывающий список всех лиц, задержанных в данном пункте в ходе операции, с указанием причины их задержания и места, куда эти люди будут доставлены.

Наконец, 27 марта 2002 года, накануне обсуждения на Комиссии ООН по правам человека вопроса по Чечне, командующий ОГВ (с) генерал Молтенской издал приказ № 80, в котором обязывал своих подчиненных следовать вышеперечисленным элементарным нормам закона, - но и этот приказ почти никогда не исполнялся.

Приведем лишь два примера:

С 21 мая по 11 июня 2002 г. в селе Мескер-Юрт Шалинского района проводилась "зачистка". Хотя с первого дня в селе присутствовал военный прокурор В.В.Терещук, операция сопровождалась повсеместными грабежами. Сотрудники силовых структур взорвали здание администрации села и избили главу администрации Мансура Алиева, когда он пытался вступиться за односельчан. По данным прокуратуры, на ФП были доставлены 208 местных жителя. Здесь задержанных подвергали пыткам. Так, например, Барзаеву Хусейну исполосовали ножами кожу на спине и на рану насыпали соль. Одного из трех братьев Хаджимурадовых, Ибрагима, пытали на глазах двух других братьев, которых впоследствии освободили после жестоких избиений и пыток.

Восемнадцать человек из числа задержанных "исчезли". Обрывки взорванных тел еще троих были найдены местными жителями вблизи ФП. Прокуратура признаёт, что "исчезнувшие" были задержаны сотрудниками силовых структур(25): "21.06.2002 года в селе Мескер-Юрт при проведении спецоперации, неустановленными лицами, одетыми в камуфляжную форму одежды, из своего дома по ул.Ленина, 157, под предлогом проверки документов был увезен на ФП и в дальнейшем исчез Орцуев Ислам Абдулаевич, 1980 г.р." - в таких формулировках говорится о 21 человеке, по "исчезновению" каждого из которых было возбуждено уголовное дело, но расследование каждого из дел было приостановлено "в связи с невозможностью обнаружить лиц, подлежащих обвинению в совершении преступления".

16 августа 2002 года на окраине села Тевзени Введенского района на мине подорвался российский БТР, были ранены несколько военнослужащих. Вскоре началась "зачистка" села. БТРы, ломая ворота и заборы, въезжали во дворы. Спрыгивающие с них военнослужащие врывались в дома и устраивали там погром – избивали людей, ломали, били и портили мебель, посуду, одежду, забирали ценные вещи. Военной техникой были раздавлены несколько десятков грузовых и легковых автомашин, принадлежащих местным жителям. Военные задерживали мужчин, стариков и подростков, которые первыми попадались им на глаза военным. Из школы с заседания педагогического совета увели директора школы и двух учителей-мужчин. Задержанных доставили на окраину села и приказали лечь на землю вниз лицом. Так они лежали много часов. Военнослужащие били задержанных прикладами автоматов, ногами, прыгали им на спины. Затем часть людей отпустили, но около семидесяти человек увезли в расположение воинской части, где содержали трое суток и допрашивали. Допрашиваемых избивали и пытали электрическим током, требуя, чтоб они назвали тех, кто заминировал дорогу. Провода присоединяли к мочкам ушей и нижней губе. "Зачистки" были проведены также и в соседних селах: Хатуни, Махкеты, Сельментаузен, Агишты, Элистанжи. Задержанных людей военные освободили лишь после того, как женщины, – жительницы этих сел, - провели в Грозном у Дома Правительства акцию протеста, которая вылилась в массовые беспорядки.

В начале ноября 2002 г. Президент РФ заявил, что массовые спецоперации в населенных пунктах ЧР больше проводиться не должны. С этого времени количество широкомасштабных "зачисток", проводимых в равнинных селах и городах Чечни, стало постепенно сокращаться, и резко снизилось, начиная с лета 2003 г. Тем не менее, масштабные спецоперации в селах проводились, хотя и значительно реже, чем в предыдущий период.

Например, в 2005 г. в населенных пунктах только одного Урус-Мартановского района было проведено 27 "зачисток".

Иногда "зачистки" проводились только подразделения МВД ЧР, иногда – совместно с федеральными военнослужащими, есть случаи, когда "зачистки" проводили только федеральные военнослужащие.

Практически в ходе всех "зачисток" приказ № 80 не исполняется в полном объеме.

Иногда выполняются некоторые из пунктов приказа. Но при обысках домов и дворов старшие групп военных или милиции практически никогда не представляются и не называют свою принадлежность. Списки задержанных обычно не передаются в местные органы власти.

В отличие от периода 2000 – первая половина 2003 года на сегодняшний день наиболее вопиющие нарушения приказа № 80 происходят не в ходе "зачисток" населенных пунктов, а в ходе адресных локальных спецопераций.

В ходе кампании по выборам президента ЧР, в июле 2004 г., была предпринята попытка реанимировать приказа № 80. Должностные лица ЧР неоднократно утверждали, что действие приказа распространяется как на военнослужащих МО и МВД РФ, так и на сотрудников МВД ЧР.

16 июля заместитель министра внутренних дел ЧР полковник милиции Ахмед Дакаев заявил, что "в Чечне вновь начинают действовать положения приказа № 80 командующего Объединенной группировки войск на Северном Кавказе, по которому все передвижения бронетехники и военных групп по республике проходят под контролем военных комендантов городов и сельских районов... Регламентирование порядка проведения спецопераций, связано с участившимися в республике случаями похищений людей."

Алу Алханов, основной кандидат на пост президента, заявил, что "речь не идет о запрете на задержание преступников, но делать это надо на законном основании, а главное - сообщать, кто задержал того или иного человека и где он в данный момент находится". Впрочем, затем официальные должностные лица ЧР сосредоточились главным образом на том, что во время спецопераций на лицах сотрудников МВД не должно быть масок.

В 2004 – 2006 гг. снизилось не только количество проводимых "зачисток", но и уровень массовости нарушений прав человека в ходе этих спецопераций был обычно значительно ниже, чем ранее.

Тем не менее, некоторые из "поздних зачисток" по уровню жестокости были сопоставимы с "зачистками" худших времен.

14 января 2005 г. в горном селе Зумсой Итум-Калинского района был высажен с вертолетов десант военнослужащих федеральных сил. Предварительно по месту высадки десанта с воздуха были выпущены неуправляемые ракеты, село было обстреляно из пулеметов, хотя при этом в селе не было боевиков, никто оттуда не стрелял и сопротивления военным никто не оказывал. Затем десантники провели "зачистку" села, сопровождавшуюся грабежами, уничтожением имущества и похищениями людей. Военные врываясь в дома, осыпая грубой бранью их обитателей, громили и забирали все, что попадалось им под руку, - деньги, золотые изделия, одежду, медикаменты, телевизоры. Из некоторых домов они уносили все обнаруженные документы. В некоторых подворьях отстреливали лошадей и индюков; взорвали автомобиль УАЗ, принадлежавший Сайдамину Хаджиеву. На глазах у жителей награбленное грузили в вертолеты. Вечером 14 января военные похитили местного жителя, Ширвани Шахидовича Насипова, 1956 г. р. Утром 15 января из дома увели Ваху Махмудовича Мухаева, 1955 г. р., его сына Атаби Вахаевича Мухаева, 15 лет и Магомед-Эмина Хабиловича Ибишева, 30 лет. В тот же день военные на вертолетах покинули село, забрав с собой похищенных. На сегодня судьба похищенных остается неизвестной. Родственники похищенных направили в ЕСПЧ жалобы, которые находятся на стадии коммуникации.

Большой резонанс получили события в станице Бороздиновская Шелковского района Чечни. 4 июня 2005 г. бойцы батальона "Восток", сформированного из этнических чеченцев и формально подчиненного МО РФ, провели в Бороздиновской, населённой даргинцами, полномасштабную "зачистку", - по сути, карательную акцию, последовавшую за убийством отца одного из бойцов батальона. В станицу въехали два БТРа и не менее пятнадцати автомашин с вооруженными людьми. Они врывались в дома и свозили мужчин к местной школе. В школьном дворе "задержанным" приказывали лечь на землю лицом вниз. Всех, включая пожилых людей, подростков и инвалидов, избивали ногами и прикладами автоматов. На земле людей держали более семи часов, несмотря на проливной дождь. В ходе "зачистки" были сожжены четыре дома, один пожилой человек сгорел (возможно, заживо), а 11 человек были увезены и "исчезли".

По фактам поджогов, убийства и похищения людей прокуратура возбудила уголовное дело № 34/00/0013-05, на место происшествия выезжала специальная совместная следственная группа. Однако лишь через несколько месяцев у военнослужащих батальона "Восток" было изъято оружие для проведения баллистической экспертизы. Спустя полтора года следствие не закончено, судьба похищенных жителей Бороздиновской не установлена, никто не привлечен к уголовной ответственности за похищение людей, убийство, пытки. Один офицер батальона, Мухади Азиев, был в октябре 2005 г. условно осужден "за превышение должностных полномочий", - за то, что допустил вход подчиненных ему военнослужащих в село. Что делали эти военнослужащие в селе, кто из них убивал и поджигал, кто и куда уводил людей, следствие до сих пор не установило.

Уже после этих событий командир батальона "Восток" Сулим Ямадаев был удостоен высшей российской награды – звезды "Герой России".

7. Жестокое обращение с задержанными, арестованными, и насильственно удерживаемыми людьми

В этом аспекте обе стороны конфликта грубейшим образом нарушали и нарушают права человека и нормы гуманитарного права.

Оценивая в этом отношении действия федеральной стороны, следует говорить о созданной с Чечне системе массового насилия.

7.1. Фильтрационная система.

Начиная с февраля 2000 г. СМИ начали сообщать о положении в "фильтрационных пунктах" (ФП), созданных федеральными силами на территории Чечни. Со слов освобожденных оттуда людей, задержанные содержались в ФП в невыносимых условиях, подвергались пыткам и жестокому обращению. Чаще всего подобная информация поступала о ФП Чернокозово в Наурском районе Чечни. Эта бывшая колония строгого режима являлась самым крупным из действовавших пунктов фильтрации. Но Чернокозово - не изолированный объект, а лишь один из элементов целой системы.

Непосредственной задачей "системы фильтрации" были выявление и изоляция участников вооруженных формирований, противостоящих федеральным силам, и их пособников. Однако, вполне очевидно, что та же система решала и более широкие задачи – ее использовали и для создания сети осведомителей из числа местного населения и, наряду с другими действиями федеральных сил, для террора, подавления, запугивания всех людей, нелояльных к устанавливаемой в Чечне власти.

Главной чертой "системы фильтрации" являлась неизбирательность. Отсутствие систематизированных данных на участников вооруженных формирований приводила к массовым задержаниям случайных людей, при этом единственным обвинительным материалом против них могло стать их признание. Получить же его можно было лишь путем запугивания, избиений и пыток.

Словосочетание "фильтрационный пункт" (ФП) появилось в первую чеченскую войну 1994-1996 гг. как официальное название мест содержания задержанных на территории ЧР, хотя их правовой статус был не определен, а создание - незаконно.

В отличие от этого, в ходе второй чеченской войны (так называемой КТО) часть учреждений "системы фильтрации" приобрела легитимный статус следственных изоляторов (СИЗО), находящихся в ведении Министерства юстиции РФ, или изоляторов временного содержания (ИВС), находящихся в ведении МВД РФ.

ФП Чернокозово был создан в конце 1999 года и в начале имел статус "Временного приемника-распределителя для лиц, задержанных за бродяжничество и попрошайничество"(26). Статус "приемника-распределителя" был удобен МВД, поскольку такие учреждения, в отличие от СИЗО, находятся в полном ведении милиции, а содержать доставленных туда людей без предъявления им каких-либо обвинений можно значительно дольше, чем в ИВС. Доставляли в чернокозовский "приемник-распределитель" отнюдь не бродяг, а всех "подозрительных лиц", в том числе и задержанных в ходе "зачисток" в собственных домах. Зимой 2000 года в Чернокозово был доставлен журналист Андрей Бабицкий, ставший свидетелем творившихся там зверств.

В ходе многочисленных "зачисток" населенных пунктов в 2000-2002 годах на их окраинах создавались временные ФП, куда работники силовых структур (военнослужащие МО и ВВ МВД, сотрудники милиции, ФСБ) доставляли задержанных. Там "проводили проверку" на принадлежность к НВФ десятков и даже сотен жителей населенного пункта. По результатам дознания задержанные должны быть либо отпущены, либо переведены в иные пенитенциарные учреждения. На окраине населенного пункта обычно располагалась проводящая "зачистку" группировка, а рядом - ФП, в открытом поле или в заброшенных строениях(27). Поскольку одной из основных особенностей "зачисток" 2000–2003 годов была массовость и неизбирательность задержаний, число захваченных людей превышало емкость "штатных" мест содержания, большинство этих людей, как правило, вскоре освобождали. Тем не менее, практически всех содержавшихся в ФП подвергали избиениям и пыткам, и в ходе многих "зачисток" некоторые из них "исчезали". Широко применялись пытки током при помощи полевого телефона.

Правовой статус таких ФП в рамках действующего российского законодательства совершенно неясен: ни один действующий нормативный акт, регулирующий деятельность учреждений, осуществляющих содержание задержанных, содержание под стражей или иные формы принудительного ограничения физической свободы граждан, не содержит понятия ФП(28).

Кроме временных ФП существовали и стационарные, долговременные, - один из них, называвшийся военными "Титаником", располагался между селами Аллерой и Центорой, и отсюда тоже "исчезали" люди. Так, двоюродные братья Алсултановы, Магомед-Эмин Соипович и Хан-Али Ималиевич, задержанные 17 августа 2001 года в ходе "зачистки" федеральными силами села Аллерой, были доставлены на "Титаник". В ходе проверки их там видел прокурор ЧР В.Чернов. Затем Алсултановы "исчезли". Родственники обращались в различные официальные структуры, прокуратурой ЧР было возбуждено уголовное дело. Было установлено, что "братья Алсултановы были переданы на фильтрационный пункт под ответственность работника УФСБ по ЧР С.Барышева, который в свою очередь передал задержанных военнослужащим для доставления в ИВС Курчалоевского ВОВД, однако в ИВС Курчалоевского ВОВД братья Алсултановы переданы не были, их местопребывания в настоящее время неизвестно; расследование дела по факту похищения Алсултановых проводится военной прокуратурой ЧР"(29). Судьба пропавших не установлена до сих пор.

Из временных и стационарных ФП часть людей освобождали, а тех, с кем считали необходимым "продолжить работу", этапировали либо в официальные места содержания задержанных и арестованных – ИВС, создававшиеся при районных Временных отделах внутренних дел (ВОВД)(30), и СИЗО, либо в нелегальные тюрьмы. Впрочем, как выше уже указывалось, часть людей погибала в первичных ФП.

Кроме того, с самого начала "КТО" в Чечне в местах дислокации воинских частей или специальных отрядов МВД начали создаваться нелегальные тюрьмы. Находившиеся там заключенные официально нигде не были зарегистрированы ни как задержанные, ни как арестованные. Наиболее известное из подобных мест располагалось на военной базе в поселке Ханкала. Большинство из содержащихся здесь людей держали в вырытых в земле ямах, либо в машинах и вагонах, предназначенных для перевозки заключенных. Центральные телевизионные каналы России многократно показывали сюжеты о том, как задержанных по подозрению в участии в НВФ людей доставляли в Ханкалу, хотя согласно нормам российского законодательства подозреваемых в совершении преступлений террористического характера или в участии в НВФ следует доставлять отнюдь не в расположение воинской части, а передавать органам прокуратуры или ФСБ.

О существовании нелегальных тюрем в Ханкале знали и сотрудники прокуратуры, и чеченской гражданской администрации, и аппарата Специального представителя Президента РФ по обеспечению прав человека в Чечне, но такие тюрьмы продолжали функционировать.

Ситуация в тех или иных "учреждениях фильтрации" могла меняться - как в лучшую, так и худшую сторону.

В конце зимы 2000 года, после предания гласности многочисленных свидетельств о пытках и избиениях находящихся в чернокозовском "приемнике-распределителе" людей и протестов международной общественности российские власти срочно придали этому ФП статус СИЗО. С тех пор условия содержания там заметно улучшились. Однако применение пыток было перенесено в создававшиеся ИВС при ВОВД. В 2000 – 2002 годах особо мрачную славу в Чечне приобрели ИВС при ВОВД Урус-Мартановского района и Октябрьского района города Грозного. Там задержанные и арестованные систематически подвергались пыткам, а некоторые "исчезали".

Затем, по мере привлечения внимания российской и зарубежной общественности к происходящему в ИВС, насилие, жестокость, пытки и бессудные казни были перенесены в неофициальные места содержания задержанных (например, в Ханкале) или в квазизаконные места принудительного содержания людей(31).

Точное число людей, прошедших через систему фильтрации, назвать невозможно, - речь идет о многих тысячах граждан.

В качестве статистики задержаний и арестов официальные структуры обычно сообщают прессе и общественности о количестве людей, прошедших через СИЗО в Чернокозово и теперь в Грозном, - всего таких набирается порядка десяти тысяч человек.

Однако реальные цифры задержанных и арестованных в Чечне людей на порядок выше. По официальным сообщениям, в первые годы "КТО" подразделения МВД в Чечне стабильно задерживали 1.1-1.2 тысяч человек в месяц. Если прибавить людей, задержанных другими силовыми ведомствами, то общее число официально задержанных в ходе "КТО" по минимальным оценкам составляло около 20 тысяч в год.

Но в ходе каждой "зачистки" большинство из людей, вывезенных во временные ФП, документально не фиксировались, - лишь меньшую часть, тех, кто в ходе "фильтрации" по каким-то причинам заинтересовал "компетентные органы", официально оформляли как задержанных.

Сюда же следует приплюсовать людей, содержавшихся на территории дислокации воинских частей.

Таким образом, по самым скромным оценкам, общее число прошедших "фильтрационную систему" приближается к 200 тысячам. Для Чечни, где сейчас проживает менее миллиона человек, это громадная цифра, говорящая о масштабном государственном терроре.

7.2. Нелегальные тюрьмы сегодня

С конца 2003 года число массовых "зачисток" в Чечне существенно сократилось, соответственно, почти перестали создаваться ФП. В последние годы задержанных и похищенных значительно реже доставляют на военную базу в Ханкале. Однако вместо старых и привычных незаконных мест содержания людей создаются новые. Захваченных заложников содержат в незаконных тюрьмах в местах дислокации чеченских профедеральных силовых структур.

В селе Центрой, где проживают Премьер-Министр Чечни Рамзан Кадыров и его семья, расположено одно из мест незаконного содержания задержанных и похищенных. Сейчас оно обладает в Чечне такой же мрачной известностью, какая еще два года назад была у военной базы в Ханкале. Именно сюда 1 мая 2006 года не пустили делегацию Европейского комитета по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания. По имеющимся у ПЦ "Мемориал", Центра "Демос" и Международной Хельсинкской Федерации сведениям, за сутки всех содержащихся в нелегальной тюрьме людей оттуда убрали, причем многих освободили. 2 мая европейская делегация смогла беспрепятственно въехать в Центорой.

По-видимому, именно здесь в течение полугода содержали родственников Президента ЧРИ А.Масхадова. Они были насильно увезены из своих домов в неизвестном направлении 3 и 28 декабря 2004 года. И обстоятельства похищения, и свидетели указывали на то, что похитителями были "кадыровцы". Со значительным опозданием и после скандальной огласки прокуратура по факту похищения возбудила уголовное дело. однако в течение более чем шести месяцев никаких известий о судьбе похищенных не было. 31 мая 2005 г., почти через три месяца после гибели Масхадова, все его похищенные родственники были освобождены. По словам освобожденных, все это время их содержали всех вместе в бетонной камере три на три метра без мебели. Сверху располагалось маленькое окно с решеткой. Их ни в чем не обвиняли, допросов не проводили, на улицу выводили только в туалет. Похищенные заметили, что место их заключения было расположено на достаточно большой территории, окруженной забором. Там было много вооруженных людей, говоривших, в основном, по-чеченски. 30 мая к ним в камеру зашел человек в гражданской одежде и объявил об их освобождении. В этот же день им впервые за пять месяцев разрешили вымыться. На следующее утро похищенных с завязанными глазами развезли по домам. 27 июля 2005 г. заместитель Генерального прокурора РФ Н.И. Шепель заявил(32), что "родственники Масхадова были освобождены в результате проведенной специальной операции". Однако при этом он же сообщил, что "личности похитителей не установлены". Расследование уголовного дела по факту похищения семи родственников Масхадова было приостановлено "в связи с невозможностью установить лиц, подлежащих привлечению к ответственности в качестве обвиняемых".

Есть немало показаний людей о том, что их самих или их родственников доставляли в нелегальную тюрьму в Центорое. Есть свидетельства о том, что люди подвергаются там пытка и избиениям.

Нелегальные тюрьмы существуют и в других местах, обычно в местах дислокации подразделений силовых структур. В настоящее время чаще всего структур, относящихся к так называемым "кадыровцам"(33).

Отдельно следует сказать о квазилегальном месте содержания задержанных и арестованных в г. Грозном – так называемом ИВС при Оперативно-следственном бюро №2 (ОРБ-2). Здесь при учреждении, сотрудники которого ведут оперативную работу, дознание, и участвуют в следствии, функционирует место содержания подозреваемых и подследственных, хотя согласно нормам российского законодательства, ИВС не могут существовать при оперативных органах милиции. Фактически этот ИВС стал специализированным местом, куда подследственных периодически переводят из СИЗО для выбивания у них нужных следствию признаний(34).

7.3. Пытки

Методы жестокого, унижающего человеческое достоинство обращения и пыток каждодневно и повсеместно практикуются в ЧР как при задержании подозреваемых, так и в местах заключения и при допросах. Объектами жестокого обращения при арестах и задержаниях становятся нередко не только задерживаемые, но и их близкие, родственники и даже просто случайно оказавшиеся при этом люди. Постоянные "исчезновения" людей, захваченных сотрудниками различных силовых ведомств, пытки тех, кто таким образом "исчез", глубоко укоренившаяся в республике и напрямую связанная с этими серьезнейшими нарушениями прав человека коррупция – все это создает особую атмосферу безнаказанности и беззакония, проявляющуюся на всех уровнях общества и власти. В результате в Чечне царят террор и страх(35).

8. "Исчезновения" людей. Бессудные казни

В Чечне "исчезали" и продолжают "исчезать" люди. В большинстве случаев, они похищены не бандитами или террористами, а теми, кто проводит "КТО".

С первых дней военной операции в Чечне после задержания людей военнослужащими, сотрудниками МВД или ФСБ РФ родные задержанных обычно длительное время не могли узнать ни о причине задержания, ни о месте содержания задержанного, ни о том, предъявлено ли ему обвинение и т.п. Эту же практику взяли на вооружение разнообразные промосковские чеченские формирования созданные в ходе процесса "чеченизации" конфликта.

В настоящее время на сайте "Мемориала" размещены сведения примерно о 1250 гражданских лицах, пропавших без вести после задержания сотрудниками федеральных силовых структур в период "второй чеченской войны", начиная с осени 1999 года. Из этого общего числа тела более 100 человек были найдены и опознаны, а остальные продолжают числиться "пропавшими без вести".

Всего же в распоряжении ПЦ "Мемориал" есть сведения примерно о 1650 случаях "исчезновения" людей за весь период "второй чеченской войны"(36). По абсолютному большинству этих случаев "Мемориал" вступил в переписку с органами прокуратуры. Возбуждены уголовные дела, однако, по имеющимся сведениям, в подавляющем большинстве случаев дела приостановлены "в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению в качестве обвиняемого".

Только с 2002 года по сентябрь 2006 года, - в период, когда от широкомасштабных "зачисток" федеральные силы, в основном, перешли к "адресным мероприятиям" и к "чеченизации" конфликта, - ПЦ "Мемориал" собрал информацию о похищении 1976 жителей ЧР (см. таблицу). По всем этим фактам имеются более или менее подробные сведения, включая фамилию, имя, отчество похищенного, адрес его проживания, обстоятельства похищения и т.п. Следует подчеркнуть, что сведения эти заведомо неполны, и для получения общей оценки эти цифры, возможно, надо умножить, по разным оценкам, в два-четыре раза(37).

Исходя из экстраполяции этих данных и анализа официальных сообщений, "Мемориал" может утверждать, что всего за всё время проведения "КТО" "исчезли" в результате похищений, незаконных арестов и задержаний заведомо больше трех тысяч и менее пяти тысяч человек. К сожалению, более точные цифры пока назвать невозможно.

Вместе с тем, можно констатировать динамику снижения количества зафиксированных "Мемориалом" похищений: 539- в 2002 году, 497 - в 2003 году, 448 - в 2004 году, 320 - в 2005 году, 172 – в 2006 году(38).

Похищения людей на территории ЧР по данным ПЦ "Мемориал"

Снижение количества фиксируемых правозащитниками похищений не в последнюю очередь, связано с окончательной "чеченизацией" вооруженного конфликта и господством в ЧР "латентного насилия", не фиксируемого ни правозащитниками, ни тем более правоохранительными органами. Нельзя уверенно утверждать, насколько изменилось общее количество похищений, но определённо изменились методы проведения "КТО": основная часть похищений осуществляется местными силовыми структурами, которым для достижения поставленных целей, в целом, не обязательно убивать человека. Часто похищенный проводит некоторое время, - от суток до нескольких дней, - в незаконных местах содержания, где его пытают и избивают, получая необходимые сведения. С другой стороны, родственники похищенного пытаются своими средствами, -часто с помощью выкупа, - добиться его освобождения. После освобождения похищенного обычно ни он сам, ни его семья никуда не жалуются и не сообщают о факте похищения, боясь возмездия со стороны похитителей, которые, в отличие от федеральных военнослужащих, хорошо осведомлены о родственных связях и уязвимых местах своих жертв.

За последние годы снизилась доля "исчезнувших" или убитых из общего числа похищенных. В 2001-2002 годах, в период массовых "зачисток", таковых было от примерно 85 %. Очевидно, что основную ответственность за эти преступления несут военнослужащие, милиционеры и сотрудники спецслужб. По мере "чеченизации" наблюдается постепенное снижение процента "исчезнувших" или убитых людей из числа похищенных – до примерно половины в 2004-2005 годах и около 40% в настоящее время.

В последние годы в зафиксированы случаи, когда похищенные через некоторое время "обнаруживаются" в СИЗО или ИВС. Им инкриминируют статьи УК РФ, связанные с "терроризмом" (ст. 205), "участием в НВФ" (ст. 208), "незаконным хранением оружия" (ст. 222). Видимо, таким образом сотрудники силовых структур пытаются выполнить план по поимке боевиков и раскрытию преступлений.

Людей похищают не только на территории ЧР, но и на территориях прилегающих регионов.

В отличие от Чечни, в соседней Республике Ингушетия число похищений значительно выросло по сравнению с 2002 годом (2002 г. – 28 похищений, 2003 г. – 52, 2004 г. – 48, 2005 г. - 47). Причем, обстоятельства этих преступлений позволяли сделать вывод о причастности к ним представителей органов власти. В абсолютном большинстве случаев следы похитителей и похищенных вели в Чечню.

Типичным примером похищения силовиками в самой Чечне могут служить события в селе Новые Атаги Шалинского района(39), где ночью 13 сентября и ночью 14 сентября сотрудники силовых структур похитили местных жителей, в частности, Руслана Салаудиновича Халаева, 1984 г. р., Шарудина Бадрудиновича Халаева, 1978 г. р., Магомеда Исаевича Элиханова, 1985 г. р., Апти Эдилова, 18 лет; Магомед-Зми Агуева, 1987 г. р., и Ислама Хасиновича Бакалова, 1987 г. р. По словам родственников похищенных, при захвате людей "силовики" вели себя грубо, не представлялись и не объяснили причины, по которой забирали людей. Местные жители встали пикетом на проходящей у села автотрассе, требуя освобождения похищенных. Районная прокуратура возбудила уголовное дело по ст. 127 (незаконное лишение свободы) УК РФ. В ночь на 18 сентября сотрудники неизвестного силового ведомства похитили главу администрации села, Абдуллу Дацаева. Его увезли в районный центр Шали и отпустили под утро, жестоко избитого. Дацаев вызвал к себе родителей Элиханова и настоятельно попросил не выходить больше с пикетом на дорогу. В последующие дни большинство похищенных жителей села после жестоких пыток были отпущены, а четверых, - Элиханова, Агуева и Халаевых, - похитители передали в Шалинский РОВД. Факт незаконного лишения свободы был налицо, но милиция не предприняла против похитителей никаких мер, - более того, в РОВД официально оформили арест "переданных" им людей, поскольку те уже успели под пытками сознаться в совершении ряда преступлений. Через несколько дней большая группа вооруженных людей во время пятничной молитвы явилась в мечеть села Новые Атаги. Возглавлявший их Асламбек Ясаев, командир полка ППСМ-2(40), перед толпой местных жителей заявил, что он и его сотрудники будут и в дальнейшем действовать такими же методами, и угрожал расправой тем, кто в ответ на задержание односельчан пикетировал трассу. Уголовное дело о незаконном лишении свободы "расследуется больше года, но никто к ответственности не привлечен.

Необходимо отметить, что помимо похищений, осуществляемых "кадыровцами", "ямадаевцами" и прочими силовыми группами республики, по-прежнему, имеют место факты похищений жителей федеральными военными.

Неоднократно за период "КТО" местные жители обнаруживали места тайных захоронений людей, ранее похищенных представителями государственных силовых структур.

Приведем лишь один пример.

В феврале 2001 года в развалинах дачного поселка "Здоровье" в непосредственной близости от главной российской военной базы Ханкала была обнаружена свалка трупов, - иначе это определить нельзя. 24 февраля прокуратура начала расследование. По официальным данным были обнаружены и вывезены тела 51 человека, по неофициальным, - тел было больше, но их вывозить не стали.

Все люди, чьи тела были обнаружены в посёлке "Здоровье", стали жертвами внесудебных казней: у большинства перерезано горло, и связаны руки, в голову сделан контрольный выстрел.

24 тела были опознаны родственниками, - все они ранее были задержаны представителями федеральных сил на блок-постах, во время "зачисток" и т.п..

Среди убитых, в частности, были найдены тела Нуры Лулуевой и двух ее двоюродных сестер. По заявлению родственников, они были задержаны 3 июня 2000 г. на базаре в г. Грозном российскими военнослужащими, приехавшими на БТРе, а затем "исчезли".

Жалоба родственников Нуры Лулуевой ("Лулуев и другие против России") была удовлетворена ЕСПЧ 9 ноября 2006 г. По решению Суда РФ признана виновной в нарушении права на жизнь и неэффективном расследовании убийства Нуры Лулуевой (ст. 2 ЕКПЧ, - здесь и ниже указаны нарушенные статьи Конвенции), бесчеловечном обращении (ст. 3), нарушении права на свободу и личную неприкосновенность (ст. 5) и права на эффективные средства правовой защиты (ст. 13).

В захоронении у военной базы в Ханкале(41), были тела людей, задержанных в разное время и в разных местах ЧР, что доказывает на систематический и организованный характер деятельности убийц и похитителей. Можно с уверенностью утверждать, что в ЧР действовали и действуют "эскадроны смерти" - преступные сообщества, существующие внутри государственных силовых ведомств, и действующий под покровительством высшего военного, милицейского и политического руководства.

ЕСПЧ рассмотрел еще две жалобы на "исчезновения" людей, задержанных представителями российского государства. В обоих этих случаях Россия признана виновной в нарушении прав человека.

По делу "Базоркина против России" решение было вынесено 27 июля 2006 г. Суд рассмотрел ситуацию с "исчезновением" Хаджи-Мурата Яндиева, 25-летнего жителя Чечни, задержанного 1 февраля 2000 года, после того как он покинул Грозный вместе с группой боевиков. После задержания в селе Алхан-Кала Яндиева допрашивал генерал-полковник Александр Баранов, который затем приказал "прикончить" Яндиева. Допрос и приказ о казни были зафиксированы на телекамеру корреспондента CNN, эта запись была передана в Суд в качестве доказательства. С момента допроса Яндиев числился пропавшим без вести. Несмотря на многочисленные попытки матери, Фатимы Базоркиной, найти сына и ее обращения в российские правоохранительные структуры, уголовное дело по факту "исчезновения" было возбуждено только в июле 2001 года, спустя почти восемнадцать месяцев после событий. Видеозапись, направленная в органы прокуратуры ПЦ "Мемориал", "исчезла" при пересылке в военную прокуратуру на Ханкалу. Несмотря на явные доказательства, следствие по делу приостанавливалось шесть раз за шесть лет со ссылкой на "невозможность установить личность подозреваемых". Генерал-полковник Баранов впервые был допрошен в июне 2004 года. Никакие обвинения в российском суде ему не были предъявлены. В своем решении Суд установил следующее: задержание Яндиева было незаконным (ст.5); российские власти ответственны за смерть Яндиева (ст.2); расследование "исчезновения" Яндиева было неадекватным (ст.2); страдания матери Яндиева из-за "исчезновения" сына и оттого, что российские власти не приняли адекватных мер для установления его дальнейшей судьбы, свидетельствуют о превышении минимального порога бесчеловечного и унижающего обращения (ст.3). Суд указал также на нарушение ст.13, закрепляющей доступ к средствам правовой защиты.

Столь же показательно дело "Имакаева против России". 17 декабря 2000 года на блокпосту между селами Старые и Новые Атаги "исчез" Саид-Хусейн Имакаев. Несколько свидетелей видели, как его заставили сесть в военный автомобиль, который сразу после этого уехал. Поиски родителей и их обращения в официальные инстанции по поводу "исчезновения" сына ничего не дали. В начале 2002 г. они подали жалобу в Страсбургский суд, после чего отец С.-Х. Имакаева Саид-Магомед был увезен российскими военнослужащими на БТР в неизвестном направлении и тоже бесследно "исчез". В своем решении по делу Имакаева Суд сделал ряд важнейших выводов: Саид-Хусейн Имакаев и Саид-Магомед Имакаев были незаконно задержаны российскими силовыми структурами (ст. 5 ЕКПЧ); Саид-Хусейн и Саид-Магомед Имакаевы должны считаться умершими и российские власти несут ответственность за их смерть (ст. 2); расследование незаконного задержания и "исчезновения" является неадекватным по целому ряду причин (Суд особо отметил отсутствие попыток следствия установить, какие БТРы и военное подразделение участвовали в задержаниях); "исчезновение" Имакаевых и непринятие российским правительством адекватных мер для прояснения их участи представляет собой бесчеловечное обращение (ст. 3); отсутствие санкции и гарантий при проведении обыска представляют собой нарушение права на уважение частной и семейно жизни, причем ссылка властей на особые полномочия, предусмотренные Законом о борьбе с терроризмом, представляются недостаточными (ст. 8). В решении указано, что Суд поразила безответственность или непринятие на себя прямой ответственности участвовавшими в событиях должностными лицами. Суд также осудил российские власти за несотрудничество с ним, а именно непредставление запрошенных документов (ст. 38).

9. Захват в качестве заложников родственников боевиков, репрессивные действия в отношении родственников боевиков

Подобные методы проведения "КТО" использовались с конца 2001 года, однако системный характер эта практика приняла с развитием процесса "чеченизации" конфликта. В 2004 году при участии, поддержке и под прикрытием федерального центра практиковавшиеся раннее отдельные случаи захвата заложников, поджогов и подрывов домов, убийств и иных форм репрессивных действий в отношении членов семей предполагаемых боевиков вошли в систему. Если ранее репрессивные действия в отношении семей комбатантов являлись либо местью, либо попыткой получения от родственников каких-то сведений о воюющих близких, то теперь подобные методы стали тактикой оказания давления на боевиков с целью вынудить их сдаться. Описанное выше похищение и содержание в незаконной тюрьме родственников Аслана Масхадова является частью именно этой распространённой практики, - такие примеры многочисленны(42).

Преследования родственников боевиков не сводятся к захвату заложников. Один из наиболее известных подобных случаев за последнее время – похищение и "исчезновение" Элины Эрсеноевой. 17 августа 2006 года в центре Грозного сотрудниками неустановленных силовых структур была похищена 26-летняя Элина Эрсеноева, сотрудница общественной организации "Инфо-Мост", внештатный корреспондент газеты "Чеченское общество". Около 9 часов утра она стояла на Проспекте Победы вместе со своей тетей, Ровзан. К женщинам подошли неизвестные в масках и камуфляже. Им заломили руки за спину, затолкнули в разные машины, недели мешки на голову и увезли в неизвестном направлении. Через некоторое время обеих выгрузили из машин и, не снимая мешков, затолкнули в подвал. Ровзан вскоре снова посадили в машину, привезли обратно в Грозный и оставили на улице. За день Элина Эрсеноева дважды звонила родственникам со своего мобильного телефона и просила не поднимать паники в надежде, что ее скоро отпустят. Но дома Элина так и не появилась, а ее телефон перестал работать.

За два дня до похищения Элина обратилась с письмом в Международную Хельсинкскую Федерацию и в Центр "Демос" с просьбой о помощи. Она писала, что ее саму и ее семью уже некоторое время преследуют местные силовые структуры (указывая на "кадыровцев"), и объясняла, что это давление связано с тем, что в ноябре 2005 года она вышла замуж за человека, который оказался боевиком, и которого убили летом 2006 года. 23 августа стало известно, что Эрсеноева была женой Шамиля Басаева, - источники, близкие к Элине, говорят, что замужество не было добровольным. По факту похищения Эрсеноевой в конце августа Прокуратурой ЧР в конце августа 2006 г. было заведено уголовное дело. Местонахождение и судьба Элины до сих пор не установлены(43). По неофициальным сведениям, она до середины октября 2006 года была жива и находилась в одной из "секретных" тюрем.

Поисками Элины Эрсеноевой активно занималась ее мать, Рита (Маргарита) Эрсеноева (1958 г.р.). Надеясь на то, что публичность поможет освобождению дочери, Рита охотно встречалась с российскими и западными журналистами и представителями правозащитных организаций. 2 октября 2006 года Рита Эрсеноева "исчезла", существуют веские основания подозревать, что она была похищена. В тот день Рита пришла навестить свою мать, Липу Барзукаеву (65 лет), проживающую в селе Старые Атаги на улице Майская. Там Рите поступил звонок на мобильный телефон. Она сказала матери, что звонил "следователь" и сказал, что если она хочет "узнать хорошие новости" о своей дочери Элине, то должна немедленно прийти в здание сельской администрации. Через 10 минут мать позвонила Рите на мобильный телефон, но тот был отключен. После нескольких попыток связаться с дочерью, Барзукаева попросила родственника сходить в сельскую администрацию, где ему сообщили, что Рита там не появлялась и никто ее не дожидался. С тех пор семья не имеет никаких известий от Риты Эрсеноевой и никакой информации об её местонахождении. Из страха за свою безопасность родственники не поставили в известность правоохранительные органы. Когда Рита Эрсеноева встречалась в сентябре с представителями МХФ и центра "Демос", она упоминала некоего Сулеймана Бакриева, сотрудника Грозненского (сельского) РОВД, который угрожал, что "она поплатится" за общение с журналистами и иностранцами. Давление было, в частности, связано и с тем, что в сентябре Рита в связи с похищением дочери была опрошена посетившими Чечню членами Европейской комиссии по предотвращению пыток(44).

10. Безнаказанность преступников

Во всех решениях ЕСПЧ по жалобам жителей ЧР указывается на отсутствие эффективного расследования по жалобам заявителей на национальном уровне.

Ситуацию с расследованием преступлений против мирного населения в зоне конфликта можно назвать "избирательной безнаказанностью". Преступления, совершенные боевиками, расследуют, виновным и выносятся суровые приговоры. С преступлениями, совершенных представителями государства всё намного хуже.

По большей части преступлений против мирных жителей, известных ПЦ "Мемориал", органы прокуратуры возбуждали уголовные дела, хотя нередко при очевидных признаках преступления в возбуждении уголовного дела отказывают.

Всего с конца 1999 года по фактам преступлений против гражданских лиц, в совершении которых есть основание подозревать представителей силовых структур, возбуждено более двух тысячи уголовных дел, но в военную прокуратуру передана лишь малая их часть, а расследование абсолютного большинства приостановлено в территориальной прокуратуре ЧР "в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых".

Официальная статистика противоречива и, очевидно, фальсифицирована. В феврале 2003 года, заместитель Генерального прокурора РФ С.Н.Фридинский сообщал(45), что "за период проведения КТО органами прокуратуры ЧР расследовалось 417 уголовных дел по преступлениям против местного населения, в совершении которых подозреваются представители федеральных сил". Из них на тот момент расследование 341 дела (82%) было приостановлено "в связи с неустановлением подлежащих привлечению...". В августе 2004 года на так же сформулированный вопрос тот же Фридинский отвечал(46), что "за весь период проведения КТО на территории ЧР органами прокуратуры возбуждено 132 уголовных дела по фактам преступлений, совершенных в отношении местного населения представителями федеральных сил", из которых расследование десяти уголовных дел приостановлено. Наконец, в мае 2005 г. заместитель Генерального Прокурора РФ Н.И. Шепель отвечает(47), что "за весь период проведения КТО на территории органами прокуратуры ЧР возбуждено 143 уголовных дел, по фактам преступлений, по которым есть основания полагать, что они совершены представителями федеральных сил".

Исходя из сведений, собранных "Мемориалом", можно утверждать, что все приведённые цифры многократно занижены и имеют мало отношения к реальности, - но заслуживает внимания легкость, с которой прокуратура цифрами манипулирует.

В цитированном ответе Шепеля сообщалось, что за период 2000- апрель 2005 г. "органами прокуратуры ЧР возбуждено 2197 уголовных дел по фактам преступлений, совершенных членами НВФ в отношении гражданского населения, местных органов власти и управления, представителей федеральных сил".

В последнее время на запросы ПЦ "Мемориал" о похищениях людей органы прокуратуры все чаще отвечают, что "факты не подтвердились". Так обычно происходит, если родственникам удается выкупить похищенных представителями силовых ведомств: ни жертва похищения, ни его родственники либо вообще не жалуются в прокуратуру, либо, если заявление было подано, забирают его назад.

Однако и в рамках возбужденных уголовных дел конкретные военнослужащие или представители других силовых ведомств к уголовной ответственности чаще всего не привлекаются, а дела, как было указано выше, приостанавливаются. В частности, уже приостановлено расследование не менее 3/4 уголовных дел, возбужденных по ставшим известным "Мемориалу" случаям таких преступлений.

Практически всегда остаются не расследованными дела по "исчезновениям" задержанных или арестованных людей.

Мы располагаем сведениями относительно общего количества представителей федеральных сил, в отношении которых были вынесены приговоры по обвинению в преступлениях против гражданского населения Чечни, на середину 2005 года. За все время "второй чеченской войны" вынесены приговоры в отношении 103 военнослужащих. Из них восемь были признаны невиновными. Так, например, были оправданы четыре военнослужащих спецназа Главного разведывательного Управления (капитан Ульман и др.), которые признаются в том, что расстреляли задержанных мирных жителей(48). В отношении троих суд прекратил уголовное дело в связи с декриминализацией совершенного деяния. По отношению к двадцати военнослужащим суды применили амнистию, - в их число попал, например, контрактник, открывший огонь из хулиганских побуждений, убивший одну и ранивший другую женщину.

Лишь 27 военнослужащих, большинство из которых совершили убийства мирных жителей в неслужебное время, приговорены судами к различным срокам реального лишения свободы (от года колонии-поселении до восемнадцати лет строгого режима).

Абсолютным большинством приговоренных назначены "символические" наказания: условные сроки (в том числе и за изнасилования, грабежи, вымогательства, пытки незаконно задержанных, кражи, умышленное уничтожение имущества и т.п.), денежные штрафы (за избиение, незаконное задержание представителей прокуратуры и т.п.), ограничение по прохождению воинской службы.

На середину 2005 года по фактам преступления против гражданских лиц были вынесены обвинительные приговоры 34 милиционерам. Как у военных, большая часть приговоров носит "символический" характер. Только 7 милиционеров были приговорены к реальным срокам лишения свободы. Остальные получили условные сроки (в том числе за стрельбу в пьяном виде, приведшей к гибели или ранению граждан, за вымогательство, получение взятки, угрозу убийством, хулиганство и т.п.).

Не закончено расследование ни по одному из известных эпизодов массовых убийств мирных жителей представителями федеральных сил, - в Старопромысловском районе Грозного, в Алхан-Юрте, в Новых Алдах.

Не расследовано ни одно уголовное дело по фактам обнаружения массовых захоронений.

В Четвертом периодическом докладе РФ по выполнению Конвенции против пыток, представленном для рассмотрения на сессии Комитета против пыток ООН в ноябре 2006 года, в п. 94 приведены сведения о числе расследованных и направленных в суды уголовных дел о похищениях людей. Сообщается, что "всего за время проведения КТО направлено в суд 51 уголовное дело по 78 эпизодам к судебной ответственности привлечено 84 человека". Эти цифры, во-первых, ничтожно малы даже на фоне официальной, сильно заниженной статистики "исчезновений". Во-вторых, за весь период второй чеченской войны за похищение людей осуждены лишь двое представителей федеральных силовых структур: полковник Юрия Буданова и милиционера из Ханты-Мансийского автономного округа Сергея Лапина. При этом ст. 126 УК РФ ("похищение человека") фигурировала в приговоре у Буданова, в марте 2000 г. похитившего и жестоко убившего чеченскую девушку Эльзу Кунгаеву. У Лапина ст. 126 в приговоре отсутствует, хотя фактически он осуждён именно за похищение в январе 2001 г. Зелимхана Мурдалова, был подвергнут пыткам в Октябрьском ВОВД, а затем "исчез". Больше ни в одном деле о похищениях людей сотрудники силовых структур не фигурируют, а приведённые в докладе цифры относятся к делам, где в качестве обвиняемых фигурировали участники противостоящих федеральным силам вооружённых формирований и криминальные элементы.

Безнаказанность не менее очевидна и в случаях расследования пыток и превышения полномочий должностных лиц. Даже в тех редких случаях, когда жертва пыток готова открыто давать показания, а фамилии истязателей известны, следствие может быть приостановлено, например, из-за "невозможности установить местонахождение подозреваемого", хотя в большинстве случаев они даже не считают нужным скрываться(49).

29 января 2007 года

Примечания

(1) Хасавъюртовские соглашения августа 1996 г. и московский договор мая 1997 г.

(2) Официальное руководство ЧРИ в лице президента Масхадова осудило это вторжение.

(3) Самая крупная профедеральная силовая группировка, состоящая из этнических чеченцев, подчиняется Р.Кадырову. Она состоит из многих отрядов, раскиданных по территории республики и объединенных некогда в так называемую Службу безопасности (СБ). ("Служба безопасности" в Чечне официально уже не существует, но название прижилось как обобщенное обозначение всех кадыровских отрядов, и достаточно широко используется и местными жителями, и "силовиками".) СБ была изначально создана для охраны главы чеченской администрации А.Кадырова, не имела легального статуса, но за три года стала мощным вооруженным формированием. Подразделения СБ в 2004–2005 гг. были большей частью легализованы в составе различных структур МВД Чечни, в частности, значительное число сотрудников на сегодняшний день служат в сформированных в 2006 г. батальонах ВВ МВД "Север" и "Юг". Кроме "кадыровцев" и подконтрольных им групп, в Чечне действуют сформированные из чеченцев батальоны "Восток" ("ямадаевцы" по имени командира Сулима Ямадаева) и "Запад" ("какиевцы" по имени командира Саид-Магомеда Какиева), входящие в состав 42-й мотострелковой дивизии МО РФ. Кроме этнических чеченцев, в них служит и определенный процент бойцов, командированных из регионов России. За последние два года выходцы из перечисленных структур заняли практически все ключевые должности в системе МВД Чечни.

(4) Подробно о "чеченизации" конфликта см. доклады правозащитных организаций "Чеченская Республика: последствия "чеченизации" конфликта, март 2006 г." - "The Chechen Republic: Consequences of "Chechenization" of the conflict, March 2006"; "В атмосфере страха: "Политический процесс" и парламентские выборы в Чеченской Республике" - "In a Climate of Fear: "Political Process" and Parliamentary Elections in Chechnya; "Пытки в Чечне: "стабилизация" кошмара" - "Torture in Chechnya: normalization of a nightmare), et al.

(5) Об этом см. в докладе ПЦ "Мемориал" "Эскалация конфликта за пределами Чечни в 2004-2005 годах (Ингушетия и Кабардино-Балкария)" – "Conflict Spill-Over Outside the Chechen Republic in 2004-2005 (Ingushetia and Kabardino – Balkariya).

(6) Первая военная кампания в Чечне 1994-96 годов определялась эвфемизмами "разоружение незаконных бандформирований" и "восстановление конституционного порядка", - никакого четкого правового обоснования дано не было. 31 июля 1995 г. Конституционный суд РФ фактически признал происходящее в Чечне вооруженным конфликтом немеждународного характера, согласившись, что эти события подпадают под Второй дополнительный протокол к Женевским конвенциям, но это не привело ни каким конкретным шагам со стороны гражданских и военных властей РФ.

(7) Этот закон был принят только в 2002 г.

(8) Подробнее см. доклад Льва Левинсона, эксперта Института прав человека "Управление страной как антитеррористическая операция", представленный Экспертной комиссии видных юристов на слушаньях по терроризму, контртерроризму и правам человека в России (январь 2007 г.).

(9) Абсолютное большинство захваченных в плен боевиков обвинялись по ст. 208 УК РФ (Организация НВФ или участие в нем), а не по ст. 205 (Терроризм - до июля 2006 г.; Террористический акт – в настоящее время).

(10) Этот случай, а также несколько других примеров неизбирательных бомбовых и ракетных ударов подробно описаны в докладе ПЦ "Мемориал" "Точечные удары. Неизбирательное применение силы федеральными войсками в ходе вооруженного конфликта в Чечне в сентябре-октябре 1999 г." - "Point Strokes. The non-selective use of force by the federal troops in the course of the armed conflict in Chechnya in September - October 1999".

(11) Дом Басаева был поврежден, погибли четыре боевика, сам Басаев не пострадал.

(12) Разрушены не менее пяти двухэтажных 12-квартирных домов, один пятиэтажный дом и множество одноэтажных частных домов; уничтожен рынок, стоянка такси с машинами, шоферами и пассажирами.

(13) Тогда погибли двое детей и невестка Медки Исаевой, сама она была ранена. Зина Юсупова получила тяжелое ранение. Либкан Базаева, жаловалась на причинение морального вреда и уничтожение принадлежавшего ее семье имущества.

(14) Выход людей и проезд машин из Чечни был возобновлен лишь 2 ноября 1999 г.

(15) При бомбардировке и обстреле села Катыр-Юрт погибли сын и три племянницы Зары Исаевой.

(16) Об этом корреспондентам 1-го и 2-го каналов российского телевидения заявляли руководившие этой операцией генералы, прежде всего - командующий группировкой "Запад" генерал-майор В.Шаманов

(17) А в отношении Л.Базаевой нарушена и ст. 1 Протокола 1 к ЕКПЧ (защита собственности).

(18) Так же, как ранее в случаях с Англией и Турцией.

(19) Из решения по делу Исаевой, Базаевой и Юсуповой.

(20) Виновные к ответственности не привлечены. Военная прокуратура закрыла дело на том основании, что дом был разрушен и люди погибли при срабатывании самодельного взрывного устройства.

(21) Гайтемировы состоят в родстве с Имар-али Домаевым, чьи жена и пятеро детей погибли хуторе Ригахой 8 апреля 2004 года

(22) Последнее утверждение не соответствует действительности.

(23) Трое из которых находятся в настоящее время в США, где получили политическое убежище, остальные проживают в Ингушетии и в Москве.

(24) См., например, доклад ПЦ "Мемориал" "Мифы и правда Цоцин-Юрта" - "Myths and Truth about Tsotsin-Yurt".

(25) Из ответа прокуратуры ЧР на запрос ПЦ "Мемориал", исх. № 15/39-232-02 от 08.10.2002.

(26) Приказ Министра внутренних дел РФ В.Рушайло № 1077 от 22.12.1999 г.

(27) В городе Аргун "фильтрационный пункт", как правило, располагался в карьере, в селе Старые Атаги - в помещениях птицефермы, в селе Чири-Юрт - в развалинах цементного завода

(28) Словосочетание "фильтрационный пункт", который использовали представители федеральных силовых структур в Чечне, присутствовал также в ответах из органов прокуратуры, но отсутствует в российском законодательстве. В 2005 году достоянием гласности стал текст "Наставления по планированию и подготовке сил и средств органов внутренних дел и внутренних войск МВД России к действиям при чрезвычайных обстоятельствах", - приложением № 1 к Приказу МВД России от 10 сентября 2002 г. № 870. Сам приказ имеет гриф "для служебного пользования", и нигде не публиковался. В "Наставлении..." предписывалось создавать ФП при проведении спецопераций. Обнародование секретного документа, предполагающего создавать не предусмотренные законом места содержания людей, вызвало скандал. В итоге приказом министра внутренних дел текст "Наставления..." был изменен, оттуда были исключены упоминания о ФП, но нет никакой гарантии, что это определение не используется в других внутренних документах МВД и ФСБ, недоступных общественности.

(29) Из ответа и.о. прокурора Аргунской межрайонной прокуратуры Р.Тишина № 117 от 12 февраля 2002 года на запросы ПЦ "Мемориал" и депутатов ГД РФ.

(30) ВОВД – структуры в составе МВД РФ, фактически выполняющие на территории ЧР функции районных отделов внутренних дел (РОВД). В ВОВД служили командируемые в Чечню из разных регионов России сотрудники милиции.

(31) В первую очередь, при Оперативно-розыскном бюро № 2 в городе Грозном, см. ниже.

(32) На конференции "Усиление правоохранительных органов для поддержания правопорядка в Чеченской Республике", проводившейся в Кисловодске по инициативе Комиссара Совета Европы по правам человека.

(33) Побробно см., например, доклада ПЦ "Мемориал" и Международной Федерации прав человека "Пытки в Чечне: "стабилизация" кошмара" от 2006 г.

(34) Подробно см. подготовленную ПЦ "Мемориал" и Центром "Демос" главу "Проблемы пыток и жестокого обращения в Чечне и на Северном Кавказе" в Альтернативном докладе российских НПО о соблюдении РФ Конвенции против пыток ООН, представленном на 37 сессии Комитета против пыток ООН осенью 2006 г.

(35) См. подробно доклад ПЦ "Мемориал" и Международной Федерации прав человека "Пытки в Чечне: "стабилизация" кошмара" и подготовленную ПЦ "Мемориал" и Центром "Демос" главу "Проблемы пыток и жестокого обращения в Чечне и на Северном Кавказе" в Альтернативном докладе российских НПО о соблюдении РФ Конвенции против пыток ООН, представленном на 37 сессии Комитета против пыток ООН осенью 2006 г.

(36) Сюда же мы включаем и те случаи, когда тело "исчезнувшего" человека затем было обнаружено.

(37) ПЦ "Мемориал" был в состоянии охватить мониторингом лишь ограниченную часть республики, - от четверти до трети территории, - да и в охваченных районах вряд ли составлял исчерпывающую сводку. В последние годы территориальный охват расширился, но в условиях террора люди в большинстве случаев отказываются говорить, что также повышает латентность похищений. Таким образом, для получения реальной картины полученную нами цифру нужно умножить по разным оценкам от двух до четырех раз.

(38) Последняя цифра – предварительная; исходя из специфики проведения мониторинга в ЧР, она неизбежно (и, может быть, существенно) будет повышаться по мере получения дополнительных сведений о событиях прошедшего года.

(39) События сследованны в ходе совместной поездки на Северный Кавказ представителей ПЦ "Мемориал" и Международной Федерацией прав человека.

(40) Одна из крупных "кадыровских" структур.

(41) Так же, впрочем, как и во многих других обнаруженных в Чечне массовых захоронениях и свалках трупов.

(42) Проблеме захвата заложников и репрессивных действий в отношении родственников боевиков посвящен отдельный доклад ПЦ "Мемориал" "Чечня 2004: "Новые" методы "контртеррора". Захват заложников и репрессивные действия в отношении родственников предполагаемых комбатантов" ("Chechnya 2004: "New" Methods of Anti-Terror. Hostage taking and repressive actions against relatives of alleged combatants and terrorists")

(43) Подробнее о похищении Элины Эрсеноевой см. Открытое письмо Прокурору ЧР Международной Хельсинкской Федерации, Международной Федерации Прав Человека и Центра "Демос" от 18 августа 2006 года и дополнение к нему от 25 августа 2006 года.

(44) См. подготовленную ПЦ "Мемориал" и Центром "Демос" главу "Проблемы пыток и жестокого обращения в Чечне и на Северном Кавказе" в Альтернативном докладе российских НПО о соблюдении РФ Конвенции против пыток ООН, представленном на 37 сессии Комитета против пыток ООН осенью 2006 г.

(45) На запрос депутата Госдумы РФ С.А.Ковалева.

(46) На запрос Уполномоченного по правам человека в РФ В.П.Лукина.

(47) На запрос Председателя Совета при Президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека Э.А.Памфиловой.

(48) На данный момент дело Ульмана отправлено на новое (уже третье) судебное рассмотрение.

(49) Подробно о проблеме безнаказанности см. доклад ПЦ "Мемориал" и Международной Федерации прав человека "Пытки в Чечне: "стабилизация" кошмара" ("Torture in Chechnya: Normalization of a Nightmare), Доклад ПЦ "Мемориал" "УСЛОВНОЕ ПРАВОСУДИЕ: о ситуации с расследованием преступлений против гражданских лиц, совершенных представителями федеральных сил на территории чеченской республики в ходе военных действий 1999-2003 гг." (DECEPTIVE JUSTICE: Situation on the investigation on crimes against civilians committed by members of the Federal Forces in the Chechen Republic during military operations 1999-2003), а также подготовленную ПЦ "Мемориал" и Центром "Демос" главу "Проблемы пыток и жестокого обращения в Чечне и на Северном Кавказе" в Альтернативном докладе российских НПО о соблюдении РФ Конвенции против пыток ООН, представленном на 37 сессии Комитета против пыток ООН осенью 2006 г.